Щит и меч

- Потому, что я, как и многие другие ветераны движения, многовато знаю кое о чем таком... Поэтому вот, - Хакке похлопал себя по спине, где, как горб, возвышался парашют, - меньше свидетелей. Людвиг Рем предупреждал нас, что фюрер пойдет за наш счет на сделку. Вот и получилось, - он скривил рот, - господин Герд - фигура. А я, старый ветеран, наци, - у этого фабриканта под каблуком... И фюрер тоже.

- Господин Хакке, - осуждающе произнес Вайс, - я не желаю слушать ваши рассуждения.

Хакке откинулся к стенке кабины, внимательно и долго смотрел на Вайса, потом сказал совершенно трезвым тоном:

- Это не мои рассуждения.

- А чьи же?

- А ты как думаешь, - грубо заявил Хакке, - мне безразлично, с кем я буду работать? Нет, парень, не безразлично. Я тебя пощупал. Понял?

- И что же?

- А ничего, - сказал Хакке. - Ничего. Сойдешь за ангелочка. Только вот, лумаю, советские тебя сразу отгадают.

- Почему?

- Уж очень ты немец, из тех, кому еще в "гитлерюгенд" вкалачивали, каким должен быть немец.

- Да, я такой, - с гордостью согласился Вайс.

- Но ни кто не будет знать, что ты и с петлей на шее захочешь поорать: "Хайль Гитлер!" Ни кто.

- А ты где в это время будешь? - спросил Вайс. Предупредил: Ветеран! Запомни: струсишь - я тебя сразу же к твоему Рему отправлю...

- Правильно, - сказал Хакке. - Правильно говоришь, командир. Настоящие слова, - и протянул руку.

Но Вайс не подал своей. Сказал холодно:

- Ладно, посмотрим, каков ты там будешь.

- Тоже правильно. - И Хакке, довольно улыбаясь, объявил: - Крепкий ты парень, вот такой, какие нам нужны.

И, слушая Хакке и говоря с ним, Иоганн упорно думал, чем вызвано решение "штаба Вали" забросить его в тыл. Он засек время взлета, по его расчетам, самолет уже должен был миновать линию фронта и лететь над советской территорией. Но моторы почему-то работают на одном и том же режиме, и нет расслабляющего ощущения высоты. Вайс знал, что по инструкции самолету полагается брать над территорией противника потолок от четырех тысяч до шести тысяч метров и кабина снабжена кислородными аппаратами. Странно.

Потом он думал о том, что ему придется сразу же овладеть рацией Хакке. Надо дать знать Центру об опасности, которую представляет сейчас группа, куда входит Гвоздь, а также сообщить о месте своего приземления. Но как завладеть рацией? Применить оружие?

Он может пристрелить и Хакке и Синицу еще в воздухе, когда те будут висеть под ним на парашютах: ведь он прыгает последним.

Но тогда безвозвратно, необратимо погибнет Иоганн Вайс. Останется только Александр Белов, по существу погубивший ефрейтора абвера Вайса, бесценного человека. А его долг - спасти Вайса, сохранить Вайса и вернуть Вайса туда, где он должен сейчас находиться. А как тогда предотвратить злодеяния группы, где Гвоздь оказался блокированным агентами школы "Зет"? Заодно с ним только двое - он успел обработать двоих и в свое время сообщил об этом Иоганну.

В кабину вошел второй пилот и приказал готовиться.

Парашюты были полуавтоматического действия: шпильку крышки дергает не парашютист, а канатик, прикрепленный к самолету. Над люком для сбрасывания протянут стальной трос, а на крышке парашюта уложен змейкой канатик длиной восемь - десять метров, с карабином на конце.

Перед прыжком часть канатика отпускается, карабин защелкивается на тросе, и разведчик вниз головой сползает по желобообразному люку.

Никакой специальной парашютной тренировки, даже объяснений,как нужно прыгать, курсантам не дается. Сообщают лишь, что при приземлении ноги надо держать вместе, а падать на бок.

Эти же рекомендации получили Вайс, Хакке и Синица.

Командование "штаба Вали" считало нецелесообразным расходовать моторесурсы и горючее на обучение курсантов парашютным прыжкам. И так как обычно при приземлении кто-нибудь из агентов получал тяжелые травмы, старшему группы вменялось в обязанность бесшумно избавиться от раненого. Командование "штаба Вали" - так же как и руководство других разведывательных школ - стремилось к максимальной экономии всех материальных средств, и снижение затрат производилось с необычайной тщательностью. Даже зимнее обмундирование агентам выдавали непарное: к суконной гимнастерке - бумажные брюки или наоборот. Вот почему добротные советские офицерские шинели не получал никто.Их, если они были, распарывали и отсылали в посылках своим домашним.

Первым сполз по желобу Хакке, за ним Синица.

Светящееся звездное пространство океаном повисло над головой Иоганна, он окунулся в белый мрак облачности, а потом в темные сумерки ночи.

Он начал подбирать стропы с одной сторны, чтобы приземлиться несколько в стороне от своих напарников, рассчитывая на возможность случайной встречи с кем-нибудь из советских людей, когда он пойдет на сближение.

Глядя вниз на всплывающую навстречу землю, Иоганн заметил отчетливую выпуклую сетку межей, которую не мог скрыть слабый снежный покров, а в стороне мелькнуло острие кирхи. Вот разгадка того, чему он так тщетно искал объяснения!