Щит и Меч нашей Родины

В частности, под видом так называемых больших учебных сборов в ряды РККА были призваны 800 тысяч человек. Но если называть вещи своими именами, это была частичная мобилизация, осуществленная распорядительным порядком. Никаких документов по этому мероприятию (цель, замысел, порядок осуществления, кому и в каких количествах подавать мобилизационные ресурсы и пр.) и поныне широкой российской общественности не явлено.

Задолго до 22 июня начались стратегические перегруппировки РККА. Ни до, ни после этого ничего подобного в стране и армии не происходило. Даже, похоже, сосредоточение войск (сил) для вступления СССР в войну с Японией уступало по масштабам стратегическим перегруппировкам весны и лета 1941 года. И опять-таки – где документы: цель, замысел, карты, графики, боевые задачи перегруппируемым объединениям?

То есть еще до войны страна и Вооруженные Силы приступили к стратегическому и отчасти оперативному развертыванию. С какой целью? Во всяком случае не для проведения оборонительных операций. Подобные не планировались.

Далее. Что происходило в кабинете Сталина 21 и 22 июня 1941 года? Об этом мы знаем только по воспоминаниям Георгия Жукова. И вовсе не факт, что так было на самом деле. Ибо если начальник Генштаба в самый первый день войны придумал себе командировку на Юго-Западный фронт, которой на самом деле не было, как тогда можно верить всему остальному, о чем Георгий Жуков на страницах своей книги вспомнил и о чем размышлял 22 июня 1941 года?

Весьма важный вопрос: почему мобилизационная телеграмма была отправлена только в 16.20 22 июня 1941-го, если война официально объявлена германским правительством в четыре часа утра? Если в Кремле что-то выжидали более двенадцати часов, то с чем были связаны эти ожидания? Иными словами, чем конкретно объясняется столь значительная задержка в отправке важнейшего документа мобилизационного развертывания?

Вопросов много. Ответов пока нет, как нет и серьезных исследований. Можно только строить догадки и излагать версии. А можно без всяких опасений для личного благополучия действовать методами известного автора нового мышления – говорить, оживленно жестикулируя, долгими часами, но так и не сказать абсолютно ничего конкретного, с энтузиазмом толочь воду в ступе.

«Верю!» – «не верю!»

Только на этом держатся лагери как сторонников официальной версии некоторых кампаний и операций Великой Отечественной войны, так и приверженцев альтернативных взглядов.

После публикации «Сталинградский успех изначально не планировался» я получил еще больше замечаний, чем после выхода в свет материала «Войны и мира» не получилось – часть II». Суть замечаний моих критиков не изменилась. Мои доводы о том, что Сталинградская стратегическая наступательная операция изначально не планировалась как поворотный пункт всей Великой Отечественной войны, вновь сочтены недостаточно убедительными.

Перефразируя Александра Пушкина, можно сказать и так: «Не приведи бог видеть русский спор – бессмысленный и беспощадный». Пожалуй, подобная трактовка в полной мере относится к участникам словесных баталий вокруг дискуссионных моментов в истории Великой Отечественной войны. Подлинных документов Ставки и Генерального штаба никто в руках не держал, но страсти при этом кипят весьма нешуточные. Споры порой доходят просто до остервенения, до пены на губах и применения ненормативной лексики. Рассмотрим (весьма коротко, буквально конспективно) всего два острых момента в подобных дискуссиях – зимнюю кампанию 1942–1943 годов и начало войны – 22 июня 1941 года.

О зимней компании 1942–1943 годов

К сожалению, наибольшее количество замечаний по этому разделу получено мной от самых дремучих дилетантов. Вот, наверное, наиболее типичное из подобных писем: «Рекомендую автору полистать монографию «Великая победа на Волге», Воениздат, 1965 год. В частности, возьмите альбом схем к монографии и рассмотрите схемы №№ 20 и 23. Они снимут многие ваши недоумения и измышления».

О чем разговор, господа? Конечно, только в этом труде образца 1965 года и есть ответы на все проблемные вопросы и особенности зимней кампании 1942–1943 годов. Да я даже не уверен, упоминается ли в этом сочинении хоть один раз это ключевое для всех наших рассуждений слово – «кампания».

Далее. Многие мои критики, чтобы подкрепить свои мнения, ссылаются на мемуары советских военачальников. Но эти никчемные по исторической ценности произведения Главпура (авторами мемуаров советских военачальников являются в основном журналисты-краснозвездовцы), прошедшие через многотонные жернова жесткой военной цензуры, никак не могут служить источником достоверной информации.

А теперь немного, буквально несколько абзацев сухой военной теории (из книги «Генеральный штаб Российской армии: история и современность». – Москва. – 2006 год).