Щит и Меч Сталинграда

Заканчивалась «Памятка красноармейца» такими словами:

«Под Сталинградом должен начаться окончательный разгром немецко-фашистских армий. Вперед, славные воины! На окончательный разгром врага!»

ПРЕЗИРАЯ СМЕРТЬ

Новый командный пункт городского комитета обороны был оборудован в Комсомольском садике под землей.

Под бетонными перекрытиями размещались некоторые ответственные работники обкома ВКП(б), облисполкома, горкома ВКП(б), горсовета и штаба МПВО.

Было тесно, но на тесноту никто не жаловался. Наоборот, чувствуя рядом плечо товарищей, работалось споро и дружно.

Со всех концов Сталинграда на наш КП прибывали связные различных фабрик и заводов. Телефоны звонили беспрерывно: линия связи работала с полной нагрузкой. С чьей-то легкой руки КП в Комсомольском садике прозвали «Царицынское подземелье», так как неподалеку от садика (а значит, и от КП) лежала пойма речки Пионерки, бывшей Царицы.

КП в садике просуществовал до 14 сентября. Позже «Царицынское подземелье» занял командный пункт 272-го полка дивизии войск НКВД.

Приказом по Сталинградскому фронту оборона города была возложена с середины сентября на 62-ю и 64-ю армии.

62-й армией командовал генерал-лейтенант В. И. Чуйков, а 64-й — генерал-майор М. С. Шумилов.

Они заверили Военный совет фронта:

— Сталинград не будет сдан врагу! Мы отстоим его или погибнем здесь!

В те дни и часы бои велись за каждый квартал, за каждую улицу, за каждый дом, а в домах — за этажи и комнаты. Борьба шла и за каждую развалину, за каждый метр земли. Все это требовало от советских бойцов и их командиров не только смелости и отваги, но и высокого мастерства, смекалки, находчивости. Героизм воинов 62-й, 64-й армий и других соединений был беспределен. Каждый день боев у стен Сталинграда рождал новых героев.

В эти сентябрьские напряженные дни кровопролитных боев защитники Сталинграда поклялись: «За Волгой для нас земли нет!»

Клятву свою они сдержали: враг начал топтаться на месте, темп его наступления был сбит.

«Защитники города научились пропускать над собой немецкие танки под расстрел нашей противотанковой артиллерии,— вспоминал В. И. Чуйков в своей книге «Сражение века».— Пехота врага отрезалась от танков, она истреблялась отдельно... Ночь и ночной бой были для нас родной стихией... Наша разведка в Сталинграде работала хорошо. Мы знали и о слабых участках противника, и о местах его скопления и не пропускали удобного случая для нанесения эффективного удара. Мы всегда держали противника в напряжении и страхе перед неожиданным ударом».

Тяжелыми были и последние недели обороны.

Противник продолжал ожесточенные атаки на заводы «Баррикады» и «Красный Октябрь». Но советские войска неизменно отвечали контратаками, нанося ему колоссальные потери.

Недалек был час, когда советские воины от обороны должны были перейти в решающее наступление.

Фронтовые разведчики сообщили, что на помощь 6-й германской армии срочно идет подкрепление — две пехотные и одна танковая дивизия.

Об этом я немедленно поставил в известность А. И. Еременко.

— Не поможет фрицам подкрепление! — сказал товарищ Еременко.

21 октября, вечером, в блиндаж к А. И. Еременко пришли начальники всех родов войск фронта. Обсуждался предварительный замысел Ставки Верховного Главнокомандования о нашем решительном контрнаступлении, результатом которого явилось бы полное окружение и разгром под Сталинградом группировки противника.

Скрытно от врага на тральщиках, баржах и бронекатерах в район тракторного завода была переброшена наша танковая бригада. Ее появление для гитлеровцев оказалось полной неожиданностью.

Военный совет фронта принял ряд дополнительных мер по укреплению обороны. Туда, где предполагался прорыв вражеской линии, были посланы новые силы, новая боевая техника. Все отряды народного ополчения и истребительные батальоны передали действующей армии.

Но наращивание наших сил, подготовку к броску следовало держать в строжайшей тайне. Сроки нашего наступления ни в коем случае не должны были стать известны в штабе 6-й немецкой армии.