Щит и Меч Сталинграда

— Немцам объяснишь, что в Красной Армии не желал служить, так как не хотел быть убитым или раненым, мечтал побыстрее увидеться с родными,— инструктировали Ивана Семеновича Савчука.— Расскажешь о своей непримиримой ненависти к большевикам, Советской власти, пожалуешься, что перед войной у тебя был репрессирован ближайший родственник, что сам с трудом поступил в институт, скрыв при этом о родственнике, о прошлом родителей. Блесни при случае своим знанием немецкого языка, литературы и истории Германии — это должно понравиться абвер-офицерам.

Свою новую «биографию»-легенду Савчук запомнил так хорошо, что, разбуди его ночью, задай вопрос о родителях, «дядюшке», покойном деде со стороны матери, конфликтах на идейной почве с преподавателем в институте, исключении из рядов комсомола — ответил бы не задумавшись, без запинки.

Во время подготовки Савчука тщательно отработали линию поведения «перебежчика» у врага. Отработаны были и различные ситуации, в какие мог попасть разведчик.

— Во вражеском логове пробудешь примерно год,— сказали Савчуку.— За этот срок должен завоевать доверие, сделать карьеру и, главное, пробраться в абверовскую школу. По известным тебе каналам сообщишь свое местожительство. Тогда пришлем связника.

Когда подготовка к заброске закончилась, тепло простились с Савчуком, пожелали ему успехов и счастливого возвращения с задания.

Ночью разведчик был отвезен на «эмке» к самому тихому участку на линии фронта. Дальше надо было идти пешком по полю, через редкий лесок, сожженную деревушку.

И Савчук ушел. Как казалось, надолго. Но минула всего одна неделя, и Савчук вновь сидел перед своими наставниками. Что же произошло? Отчего вернулся так быстро и, главное, не выполнив задания?

— Меня проверяли недолго,— рассказал Савчук.— Сразу поверили, что я перебежчик и к немцам пришел из-за своей врожденной трусости да ненависти к власти Советов. Не было, видно, времени у офицеров абвера долго со мной заниматься. Дали подписать протокол допроса и потребовали расписку на согласие работать для «великой» Германии. Сейчас приказано за пять-семь дней разведать дислокацию советских войск на юго-западе Сталинграда и в районе Котельниково, узнать про уязвимые места советской обороны, нанести все это на карту и вернуться обратно. Считаю, что послали вроде как для проверки моей персоны. Оправдаю доверие — тогда и закреплюсь.

Савчук спал считанные часы. С разведчиком уточнили варианты его будущих допросов в абвере, научили, что доложить при возвращении к немцам, указали на его карте «уязвимые, плохо обороняемые» участки фронта, и ранним утром, еще затемно, Савчук вновь ушел на запад. Переход осуществлялся в районе озера Цаца, где стояла румынская дивизия.

При встрече с румынским офицером Савчук тотчас сказал ему пароль, которым его снабдили немцы, и потребовал доставить в Калач-на-Дону.

Представителю абвера в Калаче Савчук передал свою карту, и в награду за выполнение первого задания был отправлен на отдых.

Несколько дней Савчук бездельничал. О нем словно забыли. Но это только так казалось — о своем новом и довольно удачливом агенте в абвере хорошо помнили. Принесенные им сведения проверяли и перепроверяли. Когда же удостоверились, что они не ложны, разведчику вновь предложили пойти на советскую сторону.

— На этот раз посылаем не одного, а даем напарника,— сказал офицер абвера.

«Вновь проверка,— подумал разведчик.— Жаль, не знаю, с кем мне идти. Что за человек, чего от него ждать...»

— Не согласен я! — сказал Савчук.