Щит и вера

Медленно, но молодой организм победил недуг. Иван поправился. Никакие увещевания врачей не убедили о возвращении домой. Его оставили при госпитале. Перемещаясь на сооружённой небольшой тележке, он быстро и ловко оказывал помощь раненым, став сиделкой и нянькой. Боец никогда и никому не жаловался на свою участь, хотя по ночам, уткнувшись в подушку, душил свои слёзы. Жалел мать, Синечку, и не мог забыть Машу. Отца Иван не знал, тот рано умер от неизвестной болезни. Синечка так больше и не вышла замуж, хотя свататься пытались.

Однажды на всю палату раздался душераздирающий женский вопль:

– Сыночек! Сыночек мой! Ванечка! Живой! Слава Богу!

Мать бросилась к нему, упала перед ним на колени и кинулась целовать, будто и не заметила ничего в облике сына. Ни слов упрёка за долгое молчание, ни причитаний по поводу инвалидности – ничего, кроме радости и счастья! У раненых и у сестричек увлажнились глаза. Иван был потрясён самообладанием матери! Он ничего не стал говорить ей, да она и не спрашивала ни о чём. Синечка видела своего Ваню!

– Вот Маша будет рада! А то всё бегает да спрашивает о весточке от тебя! Она так ждёт тебя, сынок!

Иван растерялся. Сборы прошли в один час, и вот уже поезд мчит его с седого Урала домой, на Алтай, в родное село. Сердце разрывается.

– Мама, не говори Маше о моём возвращении!

– Что ты, сынок! Да уж она ждёт нас. Ведь Маша прочла письмо от Алёны Тимофеевны. Не отталкивай её, сынок. У нас уже треть женщин получили похоронки на мужей, отцов, сыновей, братьев. У тебя есть руки, ты сильный, молодой, ты нужен нам!

Маша ждала их в доме Бойковых. Больше она из этого дома не ушла. Вскоре став законной женой, родила ему сына.

Внезапно Белый встал. Иван очнулся. Они подоспели вовремя. Полевой стан готовился к новому дню.