Щит и вера

Солнце дарило летнее тепло. Днём было жарко. На судне был сделан навес, который прикрывал людей от зноя и тёплых дождей. Резервисты, объединяясь небольшими кружками, выкладывая харчи на общий стол, обедали, знакомились, рассказывали разные истории. Так и прибыли в Томск. Григорий никогда не бывал в губернском городе. По прибытии на томскую пристань их встречал полковник с группой офицеров. Построив прибывших, он поприветствовал их, и колонна строевым шагом двинулась к казармам, где проходило формирование воинских частей.

Было раннее утро. Город ещё спал. Редкий прохожий встречался на пути. Томск поразил Григория своими ажурными окнами домов. Высокие здания были отделаны резьбой и стояли в голубых, мастерски выполненных из дерева кружевах и от этого походили на красивые терема. Во многих домах окна были ещё закрыты резными ставнями. Такой чудо-дом Гриша видел в Луговом только у одного российского переселенца.

До казарм колонна дошла довольно быстро. В распоряжении у прибывших, как оказалось, были всего лишь сутки. Разместив солдат на ночлег, комендантские службы приступили к выдаче обмундирования. Формировалась 11-я Сибирская стрелковая дивизия Омского военного округа. Получив форму и другое полагающееся стрелку обмундирование, Григорий достал из домашнего мешка начищенные до блеска Георгиевский крест и медаль, прикрепил награды к гимнастёрке.

* * *

Только забрезжил рассвет, раздалась команда: «Подъём!» Сибирские стрелки вновь сформированной дивизии выстроились на плацу возле казарм. Всё тот же полковник обратился к частям дивизии с речью:

– Солдатушки! Государь наш Николай Александрович и матушка наша Россия велят исполнить солдатский долг. Началась большая и тяжёлая война. Не мне вам, побывавшим в боях, говорить о том, что это такое. Кому, как не вам, опытным солдатам, встать в первые ряды защитников православных, славян, братьев наших. Уже через пару часов вы будете отправлены в путь и через пять-шесть суток прибудете на боевые позиции, получив оружие, встанете на защиту Отечества. С Богом, православные!

После этих слов бесконечные колонны стрелков двинулись к железнодорожному вокзалу, а затем в теплушках на запад…

Весь путь от Томска солдаты обсуждали предстоящие военные действия. Как бывалые, многие стрелки отметили слабое обмундирование: летние гимнастёрки, сапоги тонкой кожи, а подошвы так и вовсе из толстого картона, обтянутые всё той же тонкой кожей.

– Да, ребята, в такой обмундировке мы только до первых дождей схорониться сможем. А там, если не переоденут в настоящую обувку да шинели, дадим дуба, – говорили наиболее возрастные солдаты.

– Да уж позаботятся небось, кому положено об ентом. Нечто не знают? Ведь лето ещё, поди! – с уверенностью отвечали другие.

Порой из вагонов неслись песни, звуки гармони и шум подвыпивших сибиряков. Пять-шесть дней езды в душном вагоне создавали нервозность, недовольство людей. Всё надоедало. Во время стоянки на железнодорожных станциях начались грабежи водочных «казёнок». Поуездное размещение стрелков в вагонах способствовало этому разгуляйству. Но староверы (чалдоны) себе такого не позволяли. Крепкие, тяжёлые на подъём, эти бородачи вели себя терпеливо и степенно. Слушая солдатские пересуды, Григорий вспоминал его первый призыв и то, как он ехал вот так же в вагоне-теплушке на Восток, и казалось, что не было тех нескольких мирных лет жизни у домашнего очага в родном селе.

По прибытии в город Ласипка прямо на перроне прибывшим стали выдавать винтовки. Григорий был удивлён: он держал в руках такую же винтовку Мосина, легендарную трёхлинейку, с которой воевал более двадцати лет назад! Оружие выдавалось одно на пятерых! Ему, как опытному воину, на груди которого блестели Георгиевский крест и медаль, вручили винтовку. А тем, кто не получил боевого оружия, предстояло добыть его в бою. Григорий, как и многие солдаты, был неприятно поражён таким положением. Даже тогда, двадцать лет назад, армия была вооружена и обмундирована лучше. И опять внутри у него что-то заныло о степени благополучия Российской империи и её готовности к большой войне.

– Ну что ж, родная, повоюем с тобой опять! – взяв в руки боевое оружие, потихоньку проронил он.

Через несколько дней дивизию Григория, как и главные силы Первой армии под командованием генерала Ренненкампфа, переправили в крепость Осовец и станцию Граево. В последних числах августа Сибирский корпус, сосредоточенный в Восточной Пруссии, получил приказ о наступлении в направлении немецкого города Лык. Первый бой!