Щит императора

С вожаком мы встретились на том же холме, где намедни расстались, и он поприветствовал глухим рыком, в котором слышалось одобрение. Я смутно чувствовал, что он меня ждет. Он не сомневался, что я приду. И, прекрасно зная, что именно мне нужно, без лишних слов подставил спину, за пару часов умчав в такие невообразимые дали, что я даже поежился, представив, как буду оттуда возвращаться.

Умчал, естественно, не просто так — стая напала на след оленей. В чужую охоту я, разумеется, не полез, но при случае все же подстрелил молоденькую олениху. Правда, не насмерть — в отсутствие магии потребности дарру пришлось восполнять чужой жизненной силой. Но лишней боли я постарался ей не причинять. И, пока стая утоляла голод могучим самцом, успел животинку выпить, освежевать, порубить на куски и завернуть их в снятую шкуру наподобие большого куля.

С ним меня великодушно подбросили обратно на холм, однако сразу в деревню я не пошел. Сперва побродил по округе в поисках заготовок для костылей. Обкорнал несколько старых деревьев. Только после этого, нагрузившись по самую маковку, вернулся в деревню и вошел в дом как раз к тому времени, как брошенная в котелок крупа дошла до кондиции и по комнате распространился аромат свежей стряпни.

Вытащив из печи котелок, я поставил его на стол — остывать. После чего зашел во вторую комнату, забрал с постели встрепенувшегося щенка и, умудрившись не разбудить его величество, вышел во двор, где меня уже поджидал Жеяр.

Бросив кусок свежего мяса радостно взвывшему волчонку, я откромсал себе мясистую голенюху, а все остальное отдал деревенским. Жеяр, кстати, принял это как данность, не став ни отнекиваться, ни щедро благодарить. В моем и его понимании это было правильно — не висеть на чужой шее, а стараться самим себя обеспечивать. Тем более нас и так уже многократно облагодетельствовали и по местным меркам проявили неслыханное доверие. Зато после того, как я поделился добычей, в глазах Жеяра появилось какое-то новое выражение. И тем же вечером, снова заглянув к нам во двор и увидев новенькие перила, он задумчиво обронил:

— Ты странный, Мар. И брат у тебя непростой.

— Не обращай внимания, — посоветовал я, впуская его и лекарку в дом. — Он просто на голову слегка того. А так нормальный мужик, хоть и стукнутый пару раз по затылку.

— Все может быть, — так же задумчиво кивнул Жеяр и больше к этому вопросу не возвращался.

Зато, пока бабка возилась с раненым, я успел хорошенько расспросить нового знакомого и с досадой убедился, что нас и впрямь занесло в самую глубину Искристых гор. Ашеяры, или же варвары, как их называли в империи, оказались одним из тех самых малочисленных северных народов, о которых так нелестно отзывались сорийцы. Жили обособленно, на блага цивилизации не претендовали, на мнение императора плевать хотели с высокой колокольни и мечтали об одном — чтобы их никто не трогал. К тому же на иридитовые шахты эти люди не нападали — шахты, по словам Жеяра, находились в полутора сотнях рисаннах от его родных холмов. А вот соседи — да, грешили. Но не потому, что помирали от зависти, просто гневить духов гор было нельзя. А равнинные люди, как они нас называли, упорно не желали это понимать.

— Горы, как и леса, живые, — с совершенно серьезным видом сообщил Жеяр, когда я осторожно поинтересовался деталями. — Поранишь их, и однажды они поранят нас в ответ. Сейчас они спят, поэтому их склоны тихи и молчаливы. Но горе нам, если равнинники однажды зароются слишком глубоко и заставят эти горы проснуться.

Хм. Это он о землетрясениях, что ли? Или же нас угораздило очутиться поблизости от кратера спящего вулкана? А может, дело именно в иридите, чьи свойства порой вызывали страх у несведущих в магии людей?

В этот момент из спальни вышла бабка и что-то быстро проговорила.

— Твой брат выздоравливает, — перевел Жеяр. — Помощь Зайтры ему больше не понадобится. Пои его отваром дважды в день. Ногу перевязывать больше не надо — теперь само заживет. Но нагружать не давай. А вот на голове повязки менять придется минимум трижды. До тех пор, пока кожа не схватится. Скорее всего, седмицы две.

— Все сделаю. Спасибо от меня передай.

Бабка, перехватив мой взгляд, качнула головой и снова забормотала.

— Сказала, чтоб ты далеко от деревни не уходил, — дослушав до конца, сообщил Жеяр. — У охарру память короткая. Забыться можешь. Уйдешь к духам леса и к человеческому облику уже не вернешься.

— Знаю, — криво улыбнулся я. — Уже был на грани. Но больше не забудусь. Так и передай.

— Дурачок, — неожиданно улыбнулась в ответ лекарка. Грустной, полной понимания улыбкой. — Твой дух раздроблен и слаб. Часть его по-прежнему живет во льдах. Ты здесь, он — там. Поэтому тебе нигде не будет покоя. Ты никогда с этим не примиришься. Не забудешь. И только смерть избавит тебя от боли. Богиня Рам раз за разом будет возвращаться за твоей душой. До тех пор, пока ты не смиришься и не уйдешь вместе с ней.

Я тяжело вздохнул.

— Знаю, мать. Но мы, можно сказать, договорились. Когда время придет, я сам ее позову, а до тех пор мне придется остаться.