Щит на вратах

— Проклятые язычники-русы задержали нас на нашем пути, — продолжал Никифор. — Придется ждать, пока не изгонит их непобедимое воинство базилевса.

— Дай-то Бог, это случится скоро, — снова перекрестился привратник. — Что ж вы стоите? Проходите во двор, проведу вас к отцу-келарю.

Отец-келарь, бойкий жукоглазый чернец с круглым, как блин, лицом, хитрым и каким-то масляным, потряс висевшими на поясе ключами и пригласил представителей странников в свою достаточно просторную келью.

— Приюта? Конечно-конечно, Божьи люди. Предоставим вам гостевые покои, они все равно пустуют. Нет-нет, какая плата, что вы! Страждущего — приюти, так ведь сказано, нешто мы будем идти против Господних заповедей?

— Так, значит, не нужно ни за что платить, ни за кров, ни за пищу? — дотошно уточнил Ирландец.

— Ну конечно же, не нужно! — перекрестившись на висевшую в углу икону, истово заверил келарь. Масляные глазки его прищурились. — Только вот в чем дело… Обитель наша не богата, сами видите. Братия невелика, крыша прохудилась, и…

— Мы охотно пожертвуем все, что у нас есть, — тут же заверил Хельги. И, вытащив кошель, высыпал на стол солиды и денарии, мысленно хваля себя за предусмотрительность — большая часть денег находилась у Никифора.

— Вот и славненько! — бросив косой взгляд на монеты, обрадовался монах. — Прошу, идите за мной, покажу вам гостевые кельи.

Кельи оказались так себе — маленькие, сырые, темные, — впрочем, это было все же лучше, нежели ночевать на улице. Быстро расположившись, Хельги разрешил воинам отдыхать, строго-настрого наказав не забыть сходить к вечерне. Сам же улегся спать на узкое ложе, велев до утра не беспокоить. В соседней келье давно уж храпел Ирландец. Что же касается Никифора, тот, используя возможность, прошел в общую келью, где старательно поучал лже-монахов, как им надобно себя вести, чтобы не вызвать никаких подозрений, а заодно и просвещал, цитируя Святое Писание. Вообще-то он и сам не знал, кого сейчас признавать первосвященником — Римского Папу или константинопольского патриарха. И тот и другой являлись первыми епископами, только патриарх — на Востоке, а папа — на Западе. Решив вопрос для вящей конспирации в пользу патриарха, Никифор поведал воинам о десяти Христовых заповедях, научил нескольким молитвам, ну, и ближе к ночи принялся рассказывать историю живни Бога-Сына. Дошел уже до Его странствований по Святой земле, когда вдруг услыхал храп — все воины давно уже спали, кроме отрока Ждана, тот до утра должен был нести стражу, и желтолицей девушки Ирсы, телохранительницы Ирландца. Вообще, эта Ирса была не совсем обычной девушкой: явно из хазарских краев, с самого детства она была тренирована для убийств — поджарое тело, маленькая грудь, движения то стремительные, то мягкие, словно у рыси, и такие же рысьи глаза — чуть вытянутые к вискам, серовато-зеленые. Круглое лицо Ирсы, в общем-то, выглядело довольно приятным. Подумав так, Никифор тут же устыдился своих мыслей.

— Ты говоришь, Христос велел возлюбить своих врагов? — недоверчиво переспросила Ирса.

— Да, именно так.

— Какой же это Бог? Боги должны быть сильными, мстительными, страшными. Только тогда их будут уважать, бояться! — убежденно произнесла девушка.

— Ты думаешь, уважение и страх — это одно и то же? Вот взять твоего господина, Конхобара Ирландца. Ты его уважаешь?

— О да!

— И боишься?

— Ну… немного. — Ирса вдруг улыбнулась, и чуть смущенная улыбка ее словно бы осветила лицо. — Нельзя же вообще без страха. Ведь верно, Ждан? Она обернулась к отроку: — Эй, парень. Не спи!

— А? Что? — встрепенулся Ждан. — Я и не спал. Задумался только… Ты посмотри, Ирса, какие красивые храмы у распятого Бога, этого самого Христа. Куда как красивее и богаче наших капищ. Значит, и впрямь Христос — великий Бог, хоть и позволил себя распять!

— Я бы ни за что не позволила, — фыркнула Ирса.

Никифор бросил на нее строгий взгляд.

— Не кощунствуй, Господь наш искупил своей смертью грехи людские. Он умер за тебя, за меня, за всех нас. Умер — воскрес.

— А, ну, если воскрес, тогда конечно, — важно кивнул Ждан. — А то я уж думал — он совсем умер.

Никифор мысленно плюнул. Поистине, с этими людьми нужно иметь ангельское терпение. Впрочем, они не так уж и плохи, жаль, что закоренелые язычники, хотя, может быть, когда-нибудь… кто знает…

Утром, оставив «братию» в обители, Хельги, Ирландец и Никифор двинулись к ипподрому — возникли уже планы насчет этого места. Нет, выиграть денег они не надеялись, да и не было сегодня бегов. Другие были задачи у разоренных городской канцелярией «компаньонов».