Щит побережья, кн. 2: Блуждающий огонь

Хеймир несколько мгновений помедлил, его взгляд стал сосредоточеннее и острее. Требование квиттов справедливо, а торговаться не время. Сейчас нужно бросать на свою чашу весов уверенной и щедрой рукой, притом – настоящее полновесное серебро.

– Если бы моя сестра Альвборг не была уже выдана замуж, я предложил бы ее руку Хельги хёвдингу, – сказал он наконец. – Но у нее есть дочь. Девочке сейчас семь лет. Если Хельги хёвдинг согласится взять ее на воспитание, то она будет прислана к нему сразу после моей свадьбы с его дочерью. Пусть Отец Богов слышит меня!

И тогда тинг восточного берега дружно грянул мечами о щиты.

А Хеймир сын Хильмира поднял голову. Высоко в небе плавно кружил черный ворон, посланник Одина. Повелитель Битв одобрил то, что здесь совершилось.

Глава 5

Где-то вдали выли волки. Весенний вечер только начинался, до темноты оставалось еще далеко, но посланцы Одина уже давали о себе знать. Все окрестные леса, казалось, были полны ими. Привлеченные ветром, несущим сильный запах крови, они собирались на жертвенный пир Отца Ратей.

Битва Конунгов завершилась. Всю долину между берегом моря и горами Медного Леса, где столкнулись войска Стюрмира Метельного Великана и Торбранда Погубителя Обетов, усеивали мертвые тела. Фьялли и квитты вперемешку лежали друг на друге, мертвый на умирающем, знатный хёльд, с рождения мечтавший о воинской славе, на вчерашнем рыбаке, которого «ратная стрела»* извлекла из дома, а другая, боевая, уложила навеки.

Впрочем, фьялли собирали своих. Поле битвы осталось за ними, остатки войска Стюрмира отступили назад на юг и рассеялись по лесам. Несколько ярлов с дружинами преследовали беглецов, но Торбранд конунг строго приказал не увлекаться и к ночи вернуться назад. Войско фьяллей тоже понесло потери, и оставшихся в глубине чужой земли могли спасти только порядок и собранность. Пока же люди Торбранда ходили по полю, искали и перевязывали раненых товарищей, убитых собирали и укладывали рядами поодаль. Посланные в лес уже готовили огромные погребальные костры. Кое-кто из фьяллей между делом шарил по трупам, собирал хорошее оружие, дорогие пояса, гривны* и обручья. Это волкам и воронам ни к чему…

Асвальд сын Кольбейна остановился над кучей неподвижных тел. Его внимание привлек длинный, хороший меч с серебряной волчьей головой на рукояти. Сталь хорошая, грязная, правда, с засохшей кровью, но без зазубрин. А судя по двум мертвым фьяллям, лежавшим рядом, по изрубленным в щепки щитам и прорванным кольчугам, меч выдержал немалые испытания. Асвальд наклонился, проверил, не теплится ли в ком-то из двоих жизнь. Увы, сегодня вечером они сядут за столы в Валхалле. Хорошо, что лица незнакомые. Никто из знавших злоязычного Асвальда Сутулого не мог и предположить, как сильно он не любит видеть среди мертвых знакомые лица. Каждый, кого ты знал, уносит отсюда и часть тебя самого.

Махнув рукой товарищам, собиравшим трупы, Асвальд перевел взгляд на меч.

– Больше тебе не пить крови фьяллей! – пробормотал Асвальд. – Пожалуй, ты и будешь моим лучшим пленником. Иди сюда.

Он наклонился, обернул руку плащом и за клинок вытянул меч из руки бывшего владельца. Асвальд терпеть не мог прикасаться к мертвецам – пожатия мертвых рук крепки и запросто могут утянуть за собой. Туда, куда он отнюдь не торопился.

– Что ты там нашел? Хорошая добыча? – К нему подошел Снеколль Китовое Ребро. Его молодое светлобородое лицо после битвы выглядело осунувшимся и побледневшим, на лбу под волосами краснела ссадина, но серые глаза смотрели так же бойко.

– Неплохая, – обронил Асвальд, показывая меч с волчьей головой. – Сам Хродмар сын Кари не постыдился бы такой добычи.

– Он добудет тоже что-нибудь… не хуже! – с нарочитой бодростью ответил Снеколль и обернулся к горам. – Ведь он вернется, да? – не слишком складно прибавил он, и его по-детски чистые глаза при этом смотрели почти жалобно.

Асвальд тоже посмотрел в сторону гор и поджал губы. Когда в разгар битвы Стюрмир конунг стал отступать, над горами вдруг выросла фигура великана, огромного и темного, как грозовая туча. Первая мысль была: меня здорово огрели по голове, вот уже и бред. Вторая: все тролли и великаны этого проклятого Квиттинга поднялись на нас. Копье Торбранда конунга, дар самого Одина, разбилось о грудь великана. Стюрмир конунг уходил – с ничтожно малой дружиной, но живой. И тогда Хродмар сын Кари бросился за ним. Прямо под ноги великану. До сих пор при воспоминании об этом мерещилось содрогание земли, в ушах перекатывался тяжелый грохот, а в лицо летела слепящая крошка камня и старого, душного льда, какой скапливается в расселинах скал.