Щит Времени

Ночью Эверард спал в рубашке и в брюках. Поверх он надел стеганый жилет и такую же шапочку, переобулся в сапоги со шпорами. Кольчуга скользнула через голову на плечи и упала до колен, разделяясь на две половины на уровне бедер, чтобы можно было сидеть верхом. Доспехи оказались гораздо легче, чем он ожидал, их вес равномерно распределялся по всему телу. Голову венчал шлем со стрелкой. Пояс с мечом, кинжал на правом бедре дополняли костюм, изготовленный для Эверарда в мастерских Патруля. Ему не требовалось долгой тренировки, чтобы освоиться в новом обмундировании, поскольку за плечами у него был огромный опыт работы в боевых условиях различных времен.

Эверард вставил ногу в стремя и вскочил в седло. Боевой конь обычно воспитывался своим седоком с младенчества. Этот был из Патруля, более умный, чем его собратья. Бруссар подал Эверарду щит. Он продел левую руку в ремни, прежде чем взять поводья. Геральдика еще не была развита, но некоторые воины уже использовали свои символы, и Эверард в знак сложности предстоящей операции нарисовал на щите мифическую птицу – индюка. Холл протянул Эверарду его копье. Оно тоже было легче, чем казалось с виду. Агент одобрительно поднял большой палец вверх и ускакал прочь.

По мере формирования эскадронов суета стихала. Знамя Рожера-младшего, которое нес его оруженосец, пестрело в головной части войска. Рожеру предстояло пойти в первую атаку.

Эверард подъехал к нему и поднял копье вверх.

– Приветствую вас, мой господин! – воскликнул он. – Король приказал мне быть с вами в авангарде. По-моему, мне лучше находиться на левом фланге, с краю.

Герцог нетерпеливо кивнул. Жажда битвы разгоралась в нем, девятнадцатилетнем юноше, который уже стяжал себе славу блистательного и храброго воина. По версии, которой располагал Патруль, смерть Рожера, так и не признанного законным правителем, на другом поле брани одиннадцатью годами позже приведет к полосе злоключений для королевства, потому что он был самым одаренным сыном Рожера II. Но по этой истории, сегодняшний день станет для этого подвижного и изящного юноши роковым.

– Как хочешь, Мэнсон, – ответил он и, засмеявшись, добавил: – Порядок слева будет обеспечен!

Военачальники будущего пришли бы в ужас от такой небрежности, но в те времена в Западной Европе не утруждали себя вопросами организации или планами сражений. Норманнская кавалерия и без того была лучше всех, если не сравнивать с армиями Византийской империи и двух халифатов.

Эверард отправился на тот фланг, по которому ударит Лоренцо. Агент занял позицию и огляделся вокруг.

За дорогой строилась неприятельская армия. Сияло железо, разноцветными пятнами мелькали люди и кони. Рыцарей Райнальфа было меньше – около пятнадцати сотен, но след в след за ними шли горожане и крестьяне Апулии с пиками и алебардами – живая чащоба, выступившая защищать свои дома от захватчика, который уже разорил другие земли. По количеству войско Райнальфа было примерно равно неприятельскому.

«Да, современники Рожера считают, что он слишком сурово относится к повстанцам. Но он действовал подобно Вильгельму Завоевателю, который усмирил Северную Англию, обратив ее в пустыню, но, в отличие от Вильгельма, Рожер в мирное время правит справедливо, терпеливо, можно даже сказать милосердно…

Но не надо искать оправданий. Воплощение великодушия или монстр, он, в моей версии истории, создал Реньо, королевство обеих Сицилий, которое пережило его династию и народ и в той или иной форме просуществовало до девятнадцатого века, когда превратилось в ядро нового Итальянского государства со всем историческим наследием, значимым для мира. И сейчас я в поворотной точке истории… Хорошо, правда, что мне не пришлось повстречаться с ним до того, как он пересек горы. Я не смог бы заснуть, увидев его в деле в Кампанье».

Как всегда перед сражением, Эверард перестал ощущать страх. Совсем не потому, что ему было незнакомо это чувство, – у него просто не оставалось времени на подобные переживания. Глаз его приобретал остроту кинжала, слух улавливал малейшие звуки в окружающем гаме. Все чувства напряглись, но Эверард уже не ощущал ни учащенного биения сердца, ни запаха собственного пота – мозг работал почти с математической точностью.

– Приступаем через минуту, – тихо сказал он.

Нагрудный медальон под его доспехами, уловив сигнал на темпоральном языке, передал его по назначению. Эверард не выключил приемник, хотя элемент быстро истощался: сегодняшняя работа не займет много времени, как бы ни пошли дела.

– Видите Лоренцо на экранах?

– Двое из нас ведут за ним наблюдение, – донеслось из модуля, использующего костную звукопроводимость и работающего в паре с кристаллическим приемником в его шлеме.

– Не выпускайте его из поля зрения. Мне нужно точно знать, где он находится, когда мы приблизимся друг к другу. Держите меня в курсе.

– Разумеется. Доброй охоты, сэр!

«Хоть бы все удалось. Надо спасти Рожера и его сына, вернуть к жизни всех наших любимых и наш мир. Семьи. Друзей. Страны. Работу… Да, но Ванда…»