ЩИТ ВУЛКАНА

ЩИТ ВУЛКАНА

Предыстория рассказа «Огни войны»

КОРПУС «ОГНЕННОЙ ВИВЕРНЫ» затрясло от глухого взрыва. «Громовой Ястреб» дернулся от

образовавшейся волны давления, и внутри десантного отсека зажглись аварийные сигналы. В

приглушенном звоне разрыва по броне защелкали осколки.

– Если это повторится, то оставшуюся часть пути нам придется идти пешком, если вообще

придется.

Ко’тан Кадай улыбнулся. Его горящие глаза весело вспыхнули во мраке, окрасив ониксово-

черную кожу багровым цветом.

– Они целятся еще хуже, чем ты, Фугис, – сказал Кадай. – Бояться нечего.

Апотекарий Фугис сердито взглянул на капитана, кожа на его худом лице натянулось до такой

степени, что оно стало почти острым.

– Это напрасный риск.

Кадай перестал слушать. Его взгляд заскользил по десантному отсеку, вдоль рядов гравиподвесок, в которых были заключены остальные его Саламандры. Закованные в зеленые боевые доспехи, с

символом рычащего оранжевого дракона третьей роты на левых наплечниках, они были

Саламандрами, "Огненнорожденными". Как и у капитана, глаза воинов пылали красным жаром за

линзами шлемов. Это было адское зрелище.

Несмотря на довольно ограниченные размеры «Огненной Виверны», они все еще могли исполнять

предбоевые ритуалы. Их вел Н'келн. В этом состояла его обязанность.

– По подобию Вулкана созданы были мы, тела наши – неизменные инструменты его…

Кадай наблюдал за тем, как сержант-ветеран потянулся к встроенной в опорную стойку жаровне и

захватил пригоршню раскаленных углей. Век'шен и Шен'кар повторили движение за ним. Вместе

они раскрошили угли в пепел и принялись мазать ею доспехи.

– Что это? – заметил еще один воин в отсеке. Он не был Саламандрой. Он носил черные

керамитовые доспехи Гвардии Ворона. На левом наплечнике был изображен символ его ордена –

белый ворон с распростертыми крыльями. Тогда как Саламандры были черными как смоль, Гвардеец Ворона с непокрытой головой был совершенно бледным с глазами, подобными

крошечным осколкам агата. Эти воины не могли быть более разными.

Век'шен рисовал на предплечье голову дракона.

– Унгу'лар, – сказал он, – великий дракон, которого я поверг в ритуальном поединке, и чью

мантию я сейчас ношу.

Чемпион Роты прикоснулся к ниспадавшему с плечей чешуйчатому плащу, и аккуратно поправил

его вокруг генератора силовых доспехов.

– Я ношу этот символ, дабы почтить дракона и чтобы он придал мне мужества в бою.

– Дикарская у вас культура, ноктюрниец, – сказал другой воин. Замечание адресовалось Кадаю, обернувшемуся, чтобы встретится лицом к лицу с говорившим.

– Прометеева Вера не для всех, Адрак.

Гвардеец Ворона пристально взглянул на него сквозь темные линзы белого боевого шлема. Из-за

массивного прыжкового ранца он вынужден был наклониться вперед, упершись в гравиподвеску.

Это создавало ложное чувство серьезности, которого сержант Адрак Вравер не ощущал. Он

вместе с тремя своими боевыми братьями вызвались лететь на «Огненной Виверне», чтобы

помочь Кадаю в его задании по эвакуации. Они были давно знакомы друг с другом. Вравер был

ветераном множества кампаний, и Кадай за более чем два столетия своей службы также

участвовал в некоторых из них.

– И, предполагаю, ваше упорство разжигается из тех самых тлеющих угольков?

В тоне Гвардейца Ворона было веселье, которого Кадай не мог уловить.

Взрывы снаружи стали более частыми. Внутренности корабля беспрерывно содрогались. Металл

стонал в жалком протесте. Сейчас им приходилось лететь сквозь настоящую бурю из

артиллерийских снарядов.

– Еще не поздно вернуться, – добавил Вравер. – Наши боевые братья отходят, Ко'тан. Мы

потеряли город, но выиграли войну. Космическим десантникам здесь больше нечего делать.

Пускай Гвардия сровняет его с землей.

Кадай засмеялся, хотя это и не отразилось в его пылающих глазах.

Возможно, для Гвардейца Ворона это и было правдой. Ведя партизанскую войну за вражеской

линией фронта, они перерезали коммуникации, перекрывали транспортные каналы и

расправлялись с повстанческими офицерами, в числе которых оказался даже совращенный

планетарный лорд-губернатор. Однако для Кадая задание еще не закончилось.

– Пару месяцев назад, еще до этой операции, – сказал Саламандра, – один неофит на Плато

Синдара на Ноктюрне отметил нечто очень интересное. Знаешь, что он сказал?

Вравер слегка махнул молниевым когтем, чтобы Кадай продолжал.

– Мой повелитель, – начал он. – В Прометеевой Вере говорится, что нет ничего выше святости

человеческой жизни, что мы – Щит Вулкана, оберегающий невинных и защищающий слабых. Но

очнувшись в солитории после семи месяцев одиночества и выдержки на прочность, я обнаружил, что стал чудовищем…

Кадай коснулся кожи и оттянул веко вниз, показывая красный жар внутри.

– … Как тогда, – спросил меня он, – мы можем быть щитом нашего примарха, если выглядим вот

так?