Щупальца спрута

Костричкин сообщил результаты повторного анализа. Оказалось, что в первый раз горчицу не исследовали. Судмедэксперт обратил на это внимание. Фильтрат горчицы ввели морской свинке — последовало заражение ботулизмом. Значит, пострадавший был кем-то отравлен.

Когда до Майи дошел смысл сказанного, она побледнела.

— Так это же преступление! — от волнения голос ее срывался.

— Вы правы. А как себя чувствует пострадавший?

— Ему лучше. Теперь можно с уверенностью сказать, что выживет. Да нет, не от меня одной зависело… Куда? Что вы, какой может быть театр, я сутки не отдыхала. Нет, нет, Константин Иванович, я очень признательна вам, но сегодня никуда пойти не смогу. До свидания.

Она положила трубку на рычаги и медленно направилась к вешалке.

Вечерело. Лучи заходившего солнца золотили верхушки деревьев, крыши домов. Прохожих в эти часы было немного. Только няни катили перед собой коляски с младенцами. Майя шла не торопясь. Пухлые щечки ребенка или широко раскрытые удивленные глазенки вызывали ласковую улыбку на ее усталом лице…

— Майя! Майя! — вдруг услышала она и тут же очутилась в объятиях Нади Степанковской.

Надя умела одеваться скромно, но с большим вкусом. Сейчас на ней было темно-коричневое платье из тяжелого шелка, на ногах изящные туфли. Волосы были аккуратно причесаны и ниспадали длинными локонами. Эта прическа только входила в моду. Майя несколько удивленно разглядывала Надю, стараясь уловить перемену, происшедшую в подруге.

— Что ты так пристально изучаешь меня, Майечка? — спросила Надя, и ее глаза озорно блеснули.

— Ты какая-то другая стала.

— Небось, постарела? — лукаво прищурилась Надя.

— Наоборот, помолодела и очень похорошела.

— Это тебе показалось, Майя. — Надя взяла подругу под руку, и они двинулись дальше. — Ну а ты почти не изменилась. Только цвет лица стал другой. Снова появился румянец, который тебе очень идет.

— Какой там румянец, Надя. Знаешь, сутки глаз не смыкала, устала смертельно. Откуда же быть румянцу?

— Нет, я серьезно, Майя, Выглядишь ты чудесно. Смотри же — так держать!

— Есть так держать! — смеясь, ответила Майя. — Что же ты все это время не заглядывала ко мне? Разве так поступают настоящие друзья?

— Ты, конечно, права, — после паузы ответила Надя, — я виновата перед тобой. Все заботы, дела… Да и Валя сейчас много отнимает времени. Он стал в последнее время раздражителен, здоровьем не блещет, хотя и не жалуется ни на что. К тому же работа… Детский сад расширили, а штат; работников все тот же.

Майя оглядывала подругу и замечала, что, несмотря на все хлопоты по дому и на работе, выглядит Надя очень хорошо, тщательно следит за своей внешностью.

— Нет, правда, Надя, ты очень, очень похорошела последнее время. Не спорь, — заметив протестующий жест подруги, продолжала она. — Просто не узнать тебя с тех пор, как снова стала работать.

— Хочешь сказать, легкомысленной стала, вон чего на голове накрутила, — отшучивалась Надежда. — Ты, Майя, не удивляйся. Просто хочется немного отдохнуть от домашних забот. За последнее время появилась, знаешь, потребность в чем-то своем, личном… Майя, милая, с чего бы это? Может, стареть начинаю? Как посмотришь кругом, жизнь кипит, у каждого человека есть какая-то цель, стремление к счастью. Чего греха таить, и мне захотелось немного счастья…

Всегда очень сдержанная, щепетильная в вопросе личных отношений, Надя прежде и не подумала бы, что способна так разоткровенничаться.

— Да перестань смотреть на меня так! — обняв Майю, сказала она. — Я понимаю, что не должна об этом говорить… Хотя, почему же не должна? Ведь только с тобой я и могу говорить обо всем. А иногда так хочется отвести душу…

Незаметно они очутились у дома, где жила Майя. Майя уговорила подругу поужинать вместе. Она удобно устроила Надежду на диванчике, а сама принялась разогревать еду, накрывать на стол.

Когда они уселись друг против друга и Майя в переднике, как заправская хозяйка, стала разливать суп, раздался стук в дверь. Майя поставила кастрюлю на плитку и открыла дверь.

— Добрый вечер, Майя Николаевна, — в комнату вошел Костричкин и, заметив Надю, учтиво поклонился.

— Что случилось? — забыв поздороваться, с тревогой спросила Майя.

— Ничего особенного, — смутился Костричкин, — решительно ничего. Просто у нас сегодня культпоход в оперный… Ну, я и подумал, что, может, вы все-таки согласитесь…

— Тогда поторапливайся, Майя, — поднялась из-за стола Надя. — Давайте быстро поужинаем, и отправляйтесь в театр. Я сама уберу и помою посуду…

— Э, нет! — запротестовал Костричкин. — Так дело не пойдет. У нас четыре билета, а нас трое… Неужели вы допустите, чтобы пропадал билет? И куда? В оперу!

— Нет, этого допустить, конечно, нельзя, — весело глядя на Костричкина и пряча смешливые искорки в глазах, в тон ему ответила Надя. — В таком случае — все за стол! — скомандовала она и, не дав Майе опомниться, усадила рядом с нею лейтенанта и поставила перед ним прибор.