Шебеко (антология)

Вечером, по возвращении домой, у Петровского вновь в памяти воскрес небывалый доныне случай, ярко разыгравшийся в деканате. За ним четко просматривалось отсутствие воспитательной работы на факультете. Об том свидетельствовал и факт, что средь первокурсников заметно участились случаи опоздания на занятия, нередко наблюдались и пропуски. Надлежало принять решительные меры. Странно, он доселе делами первокурсников вовсе не занимался, посчитав их неплохими, во всяком случае, удовлетворительными. Он удобно уселся в кресло, мельком взглянул на настенные часы, что были вывешены на лосиные рога, и снова углубился в анализ данных, которые имелись у него по успеваемости и посещаемости первокурсников. В принципе, времени было еще предостаточно: впереди — час, целых шестьдесят минут свободного времени, которые можно посвятить работе. Затем он должен был приступить к просмотру трансляции хоккейной встречи между московским «Спартаком» и «Автомобилистом» из Свердловска согласно установленной привычке. В мертвой тишине рабочего кабинета тик настенных часов отдавался гулко, четко. Знал Петровский, что его никто не посмеет потревожить, ибо домашние придерживались строгого порядка: когда он дома — нельзя шуметь, тем более заходить к нему без надобности. Его жена, Элеонора Максимовна, зачастую пропадала в зале, углубившись в экстравагантный роман из наследства Александра Дюма, а их единственная дочь, Ирина, готовилась к занятиям в институте.

Декан принялся просматривать посещаемость первокурсников. Вроде бы неплохо, ежели учесть в целом. Даже в двенадцатой и тринадцатой группах, вместе взятых, всего лишь несколько опоздании. Нет, нет… все же плохо: в других группах часто мелькают условные знаки «О» и «П», что соответственно означает «опоздание» и «пропуск». Особенно немало их в четырнадцатой группе. Так, так, у Логунова, Спиридонова (это тот, который из Чувашии и у которого дядя объездчик?), у Опарина… Понятно, треба принять меры… Вдруг возникла мысль: ведь в управлении воспитательным процессом, да и учебным, недостаточно используется опыт преподавателей. При сем следовало бы в первую очередь уделить внимание быту студентов. Что с того, что при общежитии действуют студенческие советы?

Наверняка слабо работают, коль у студентов не воспитывают чувства ответственности за порядок в комнатах, в личном поведении. Но и этого ныне недостаточно. Проявляется необходимость в неустанном контроле всего быта студента. Надлежит выяснить: чем он занят за занятиями, каковы его стремления, мысли? Ведь ребятам всего лишь по семнадцать, ежели взять первый курс. В сию пору легче всего ошибиться, оступиться… И в светлой голове Петровского живо встали эпизоды из жизни секретарши деканата. Три года проработала она в деканате, и в конце концов ей улыбнулось счастье — взяла да поступила на свой же факультет. И вроде бы старалась… Но не прошло и полгода, как девушка испортилась. Вышла на дорогу с колдобинами: вовсе бросила учебу, приобщилась к воровству да к легким деньгам. Поневоле выбили ее из института… А ведь вмешайся вовремя, все могло бы выйти иначе… Кто в этом виноват? Конечно, он, декан, ибо на него в первую очередь возложена ответственность за благополучие на факультете… Видно, назрела пора проревизировать учебный процесс. Надобно его шире увязать с бытом студентов. По–видимому, треба активизировать работу классных руководителей, дабы они отчитывались не по бумагам, но конкретными, будничными делами. В этом вся загвоздка. Руководитель группы должен быть обязательно осведомлен, чем занят тот или иной студент за пределами занятий. В условиях жесткого контроля пропала бы свобода действий Игнатьева и ему подобных. Что их связывает в той сумасбродной идее перейти в «морские офицеры»? И наверняка ребята, что пришли к нему, в деканат, далеко не единомышленники… Скорее всего это — психологический ажиотаж, направленный на поиск неосуществленной мечты, которая, как едва видимый маяк в тумане, зовет к себе. Да, да, она зовет к себе… Хотя нужно полагать, неясная и неосознанная мечта далеких путешествий и трудных дорог — лишь плод воображения еще неокрепшего ума. И чтобы его разбить, нанести ему сокрушительный удар, надлежит сыскать тонкий подход… Как его найти? В том–то и вся трудность… Петровский посмотрел на часы и ужаснулся: хоккейные баталии гремели целых пять минут! Он юрко встал, бумаги швырнул на зеркально отполированный стол и бросился в зал. А свет в комнате он так и не потушил вследствие своей торопливости.

* * *