Шеф гестапо Генрих Мюллер. Вербовочные беседы

М. Вы ничего от меня не получаете. Вы получаете меня и мои знания. Это знания, подтверждённые доказательствами. Если вы принимаете меня, значит, примите и факты. Это наилучший способ действовать. Вы нервничаете, сидя здесь, и я готов предположить, что не нравлюсь вам. Это неважно, вы мне тоже не нравитесь, но в делах такого рода личные чувства не имеют значения, если только ваши инстинкты не предостерегают вас относительно мотивов человека, сидящего напротив. У нас с вами такой проблемы не стоит. У меня есть что предложить, а вам это нужно. В 1945 году вы судили бы меня как военного преступника, а сегодня вы сидите в моём доме, угощаетесь первоклассным обедом, приготовленным моим поваром, какого вы никогда не найдёте в ресторане, и наслаждаетесь моими превосходными винами. Кто знает, что случится через каких-нибудь пару лет. Может быть, русские нападут на вас, и я стану героем. Может быть, не станут нападать, и я вам больше не понадоблюсь. Впрочем, в этом я сомневаюсь. Хороший полицейский нужен всегда. Заметьте, он может не нравиться, но он нужен. А вам необходимо очистить ваши организации от всей этой коммунистической мерзости, которая накапливалась годами.

С. Вы ранее упомянули о «Красной Капелле». У нас есть кое-какая информация на этот счёт. Так получилось, что я принимал участие в допросе Манфреда Редера {Манфред Редер, военный прокурор Люфтваффе, вёл судебные разбирательства по делу группы «Красная Капелла».}.

М. Не знаю, что вы надеялись получить от него.

С. Довольно немного. Он несколько раз упоминал вас…

М. Могу вообразить, что он сказал. Однажды он назвал меня ужасным, жестоким человеком. Он имел репутацию хорошего следователя, но он не сумел продержаться до конца. Я как-то сказал ему, что он стоил государству большого количества времени и денег, пока валял дурака с этими людьми. Их виновность не вызывала ни малейших сомнений, и эти судебные процессы были бессмысленны. Большинство из них сознались по тому или иному пункту, а у Редера, так сказать, кончилось в пути горючее. Он начал переживать, что в дело оказались втянутыми женщины. Хотел спасти их. Не знаю почему. Госпожа Шульце-Бойзен была лесбиянкой, а любовница Харнака была безобразна, как щепка, так что не думаю, что он был без ума от них. В конце концов, Гитлер топнул ногой, им отрубили головы, и на этом дело закончилось. Пустая трата времени.

С. Он полагал, что законные формальности должны быть соблюдены.

M. Зачем? Было военное время, и эти твари были признаны… я сказал признаны… предателями. О чём ещё говорить? Пустая трата времени {Странно… В других случаях (читатель это увидит) Мюллер весьма щепетильно говорит о строжайшем соблюдении законности в рейхе. – Примеч. ред.}.

Отрывок из беседы о Генри Эдгаре Уоллесе

На основе данных, полученных от перевербованных им советских источников, Мюллер построил для себя схему организации советских шпионских сетей и в Соединённых Штатах, и в Англии. Его списки не были полными, потому что лишь один из этих источников был хорошо осведомлён о советских операциях в обеих союзных странах, а его информация не всегда была точна. Собирая по крупицам информацию, полученную от других немецких разведывательных служб, Мюллер постепенно пополнял свои данные, так что в итоге у него сложилась достаточно объёмная картина.

Одним из наиболее интересных среди фигурировавших в ней американских персонажей был Генри Уоллес, вице-президент при президенте Рузвельте.

С. Среди этих людей были действующие агенты или же это были просто сочувствующие?

М. О нет, я хотел бы уточнить. Мы говорим сейчас именно о действующих агентах, связанных с Москвой напрямую или через командную структуру советской разведки.

С. Значит, имена вам известны?

M. Как я уже говорил, имена мне известны.

С. Как насчёт доказательств?

М. Во многих случаях доказательства имеются… главным образом это перехваченные радиосообщения и кое-какая почта, отправлявшаяся через Швейцарию или Швецию. Кое-что даже из Португалии и Испании. Я имею в виду обоснованные доказательства. Слухи я принимаю к сведению, но не основываюсь на них. Слух указывает путь к факту, а факт подтверждает, что слух был недалёк от истины.

С. Насколько значительной была фигура, с которой вы столкнулись, например, в Америке?

М. Уверен, что не слишком удивлю вас, если скажу, что на Советы работал вице-президент.

С. Трумэн? Нет…

М. Уоллес. У него были друзья в советском посольстве, и они считали его очень ценным агентом. Этот Уоллес, кстати, совершенно ненормальный тип. Вам следовало бы изыскать способ спихнуть его с какой-нибудь скалы или устроить ему сердечный приступ с фатальным исходом. У него есть родственник со стороны жены, занятый на дипломатической службе…

С. Советской?