Шеф-повар Александр Красовский 3

В указанное время я позвонил по нужному номеру. В трубке сразу раздался озабоченный голос Торвальда, он заговорил, не дав мне вставить и полслова.

– Алекс, рад тебя слышать. Я собирался сам тебе завтра звонить, но так даже лучше. Ну, что вы, наконец, решились?

– Да, – кратко сообщил я и положил трубку.

Погода этим субботним летним утром была великолепной. Ярко-синее небо без единого облачка, с которого ласково светило солнце, раскрашивая яркими красками разноцветные гидросамолеты покачивающиеся на мелкой морской волне.

Мы с Эмели подъехали на своей машине на автостоянку. Долго копались в багажнике, доставая рыбацкие причиндалы, а затем направились к офисному зданию.

Попав к молодому клерку, я предъявил свои документы.

– Герр Красовски, – уточнил тот.

– Да, это я.

– Пожалуйста, проходите с женой на пирс, ваш самолет синяя Сессна бортовой номер А73. Пилотуже вас ожидает.

Мы с Эмели, не торопясь, прошли на пирс и по трапу перебрались в кабину самолета.

Когда мы уселись рядышком сразу за пилотом, Эмели принялась от волнения интенсивно щипать мой бицепс.

– Перестань, – шепнул я ей. – Все в порядке. Сейчас мы взлетим.

Пилот, усатый мужчина лет пятидесяти, прибавил газ, и мы начали отходить от причала. Гул мотора усилился, гидросамолет начал разгоняться и, наконец, подпрыгивая, поднялся в воздух.

Я смотрел на море под нами, а голове назойливо звучал мотивчик песни «Glenn Miller is missing».

Прошло почти два часа, когда мы начали снижаться над длинным извилистым фьордом. Время исчезать Глену Миллеру еще не пришло.

Погода в Норвегии тоже была неплоха, но здесь, несмотря на высокие горные склоны дул пронзительный ветер.

Мы с Эмели перебрались с гидросамолета на небольшой причал прокатной фирмы обслуживающей рыбаков.

Наша яхта покачивалась на легкой волне в полной боевой готовности, ожидая своих хозяев.

Пообщавшись с хозяином стоянки, мы перебрались на яхту. Паруса я поднимать не стал, сразу завел дизель и на малом ходу направил яхту к выходу из фьорда. До нужного квадрата нужно было еще пилить и пилить.

– Эмели, молчавшая всю дорогу и превратившая мой левый бицепс в большой синяк, наконец, очнулась от молчания и начала забрасывать меня вопросами.

– Саша, а когда нас встретят? Может, нам не стоило убегать. Что мы будем делать в Парагвае?

– Жить мы там будем, дорогая, – сообщил я в ответ. И в который раз пожалел, что не смог кардинально решить дилемму, вставшую передо мной. По идее уходить надо было одному, но я не выдержал и рассказал Эмели, о том, что мне может грозить.

Как ни удивительно, но жена мне поверила сразу и бесповоротно. Комитет госбезопасности СССР и в Швеции пользовался зловещей репутацией. Было много слез и упреков, но потом Эмели заявила, что должна быть рядом со мной.

Попытки отговорить её оказались бесполезны. Так, что Торвальду пришлось продумывать план исчезновения для нас двоих.

Мы тем временем вышли в открытое море на пару миль, и встали на якорь на каменистой луде. Я расчехлил удочки и уселся с ними на корму.

Ждать надо было долго. Несколько раз мимо нас проходили рыбацкие шлюпки, один норвежец даже поинтересовался уловом. На что я поднял над бортом треску килограмм на восемь.

Как назло клёв был великолепен. Я даже поймал себя на мысли, что мне не так жалко терять свою яхту, как-то, что выловленная рыба бесполезно пропадет в море.

Понемногу смеркалось, все-таки в этих широтах настоящих белых ночей не бывает. Я включил навигационные огни и забрался в кубрик. Эмели нахохлившись, сидела там за столиком. Судя по красным глазам, она недавно плакала.

Как ни удивительно, но вместо того, чтобы её пожалеть, я разозлился. Злился, естественно, на себя, что не смог держать язык за зубами, хотя за прожитые годы можно было набраться житейской мудрости.

Я растопил маленький камелек и поставил на него кофейник.

Но тот даже не успел закипеть, как за бортом послышался мерный стук дизеля.

Я выбрался наружу и принял швартовый конец, кинутый мне Торвальдом из почти такой же яхты, как у меня.

Карлссон, в брезентовой робе и сапогах выглядел профессиональным рыбаком. От него даже несло протухшей чешуёй. Мы с ним перетащили в мою яхту лодочный мотор и резиновую лодку, а затем вместе с Эмели перешли в яхту Торвальда.

Все было обговорено не один раз, поэтому работали мы молча, понимая друг друга без слов.

Я убрал небольшой трап, по которому переводил жену, после чего пожал руку Торвальду и последовал за Эмели.

– Удачи, – тихо сказал мне вслед контрразведчик.

– За такие бабки мог бы еще что-нибудь пожелать, – беззлобно подумал я, принимая швартовый канат, брошенный им.

А чего злится? Пока, что Торвальд выполнял все обязательства.

Встав за штурвал, я прибавил обороты, и яхта заскользила по водной глади, направляясь ближе к берегу.

Через полчаса, когда мы пробирались, ориентируясь по сверкающим под лучом прожектора створным знакам, направляясь во фьорд, там, севернее, откуда мы шли, раздался приглушенный взрыв, на какое-то время в море загорелся огонь, но в это время мы уже повернули в гирло фьорда, и этот огонь скрылся за высокими скалами.