Шефы тоже плачут

- Покажем им, что значит по-настоящему высокий уровень профессионализма?

- Покажем! Но думаю, теперь нас будут оценивать более строго.

- Меня это никогда не пугало, Пухляш.

Оператор дал знак, что всё снято и мы можем расслабиться. Вышел из машины, и та мягко тронулась с места, выезжая на шоссе.

- Фух, по правде говоря, тяжко вот так постоянно быть в кадре, - призналась я, отворачиваясь к окну.

Чувство, что мне не удастся войти в обычный ритм жизни после первого съёмочного дня, сейчас было особенно острым. И страх, что подведу Орловского, усилился стократно.

- Тяжко. Но нам придётся к этому привыкнуть. Ты прекрасно держалась сегодня. И мне понравилось, что вступилась за Владимира перед Милкой.

- Ну, не хочу показаться грубой, но нельзя же быть такой задницей.

Я ждала, что он возмутится, скажет, что так говорить о его женщине нельзя, но вместо этого Орловский лишь запрокинул голову и расхохотался.

- Зря она нарывается. Хоть это и полезно для шоу, но настраивать против себя участников - глупо. Впрочем, это нам только на руку. Конкурентом меньше…

- Какой ты злой и меркантильный тип.

- А ты как думала? Я и тебя выбрал себе в команду исключительно с этими целями.

- Ого!

- Да я шучу. Ты знаешь, чем больше времени проходит, тем больше убеждаюсь, что если и участвовать здесь - то только с тобой.

- Ты мне столько приятного за раз никогда в жизни не говорил.

- Буду исправляться.

Я покачала головой, сдерживая улыбку и снова отвернулась к окну. Пусть эта сказка рядом с ним и продлится не так и долго, я буду полной дурой, если не наслажусь каждым её мгновением.

Неделю спустя

- Пухляш, ты вообще где?

Голос Орловского на другом конце телефонного разговора был озадаченным. Вот чёрт! Я же должна была уже приехать к нему в Ольгино, куда завтра утром прибудет съёмочная группа «Законов вкуса». И вырубилась, сидя на диване, жуя мороженое и гоняя по сотому кругу второй сезон передачи. Наверняка сказывалось нервное состояние, в котором я перманентно пребывала с самого нашего возвращения из Ярославля.

- Блин, прости… Я задремала.

- Вызывай такси и срочно ко мне. Или хочешь, я за тобой приеду?

- Не надо. Срываться с места ближе к ночи - нехорошая идея. Я скоро буду.

- Жду тебя. Не забудь пижамку.

Фыркнув, я отключила связь и бросилась за вещами в спальню. На кровати уже стояла собранная заранее сумка. В ней - зубная щётка, косметичка, сменное бельё, туфли и платье. Последнее - предмет моей особой гордости. Я не особо любила все эти неудобные одёжки, высокие каблуки, боевой раскрас на лице, но завтра мне хотелось быть особенно красивой. Стоять рядом с Орловским, представляя наши блюда гостям, гордиться шедеврами, которые мы умеем с ним создать, и чувствовать себя королевой вечера.

Вызвав такси, я наскоро огляделась, сунула на всякий случай любимую поваренную книгу с собой, и через десять минут уже ехала по направлению к Ольгино, испытывая самый настоящий шквал эмоций.

- Значит, осматривайся. Изучай, где что лежит. Сковородки здесь, тарелки сегодня привезли новые. Я ещё алкоголя заказал, надо будет утром встать пораньше, доставят к семи.

Я впервые видела Орловского таким. Он заметно нервничал, хоть и старался это скрыть. На столе в кухне стояла непочатая бутылка виски, рядом с ней - вино.

- Эй, шеф! - мягко окликнула я его, когда он принялся в третий раз крутить ручки духовки.

- А?

- Всё нормально ведь?

Он остановился как вкопанный, распрямился и перевёл на меня невидящий взгляд. Запустил руку в волосы, взъерошивая их, и ответил:

- Не знаю.

Мне особенно остро захотелось в этот момент подойти и просто обнять его. Прижаться, делясь своими силами и уверенностью, что всё будет хорошо. Как бы ни прошёл завтрашний день, мы уже достигли многого - принимаем участие в таком проекте, умеем прекрасно готовить. И ещё… мы есть друг у друга, и это неизменно. Но вместо того, чтобы сказать Орловскому всё это, я улыбаюсь кривовато и усаживаюсь за стол.

- Тогда давай немного поболтаем, обсудим ещё раз всё, что уже обсуждали не раз, а потом попробуем хоть немного поспать, идёт?

- А сковородки?

- Я завтра встану пораньше, приготовлю завтрак. Как раз успею изучить всё подробнее. А если что - ты мне подскажешь. Хорошо?

Андрей смотрит на меня серьёзно, будто мы тут собрались как минимум мир спасать, а потом выдыхает, и я вижу облегчение, отражающееся у него в глазах.

- Пухляш… я так рад, что ты со мной.

Это признание дорогого стоит. Вот только показывать радость от произнесённых слов я не спешу. Они могут означать, как то, что рядом с собой он никого больше видеть не желал бы, как и выгоду Орловского от того, что с ним участвую именно я.

Он всё же наливает в два бокала понемногу виски, один ставит передо мной, другой осушает залпом прежде чем устроиться напротив. Сейчас я тоже чувствую себя счастливой идиоткой. Тишина, которая окружает нас, когда мы оба замолкаем и просто вот так сидим друг напротив друга, словно бы берёт нас в кокон. Прячет ото всего остального мира, и здесь есть только я и Андрей.