Шефы тоже плачут

Мысленно успеваю порадоваться тому, что это обязательно увидит цапля, когда серия с нашим участием выйдет на экраны.

- Гости вот-вот придут.

Чертовски тяжело одновременно улыбаться, радостно ожидая прибытия остальных участников шоу, думать о том, не подсохнут ли почищенные креветки, и волноваться так, как не волновалась никогда в жизни. Но я прекрасно справляюсь со всеми тремя поставленными задачами.

Раздаётся звонок в дверь, и мы с Орловским идём открывать гостям. А дальше… Всё смешивается в разноцветный калейдоскоп, когда я что-то делаю, говорю, иногда даже получается довольно складно. Но не могу вычленить из происходящего хоть что-то, что заставит меня зацепиться за реальность, как за якорь. Знаю, что Андрею не легче, потому он тоже не подходит на роль проводника в мир трезвости. Гости, поохав-поахав от восторга, рассаживаются за столом, Орловский предлагает им напитки. А я выцепляю взглядом Милену, и это, как ни странно, придаёт мне сил справиться с волнением. Она осматривает домашний ресторан со смесью восхищения и надменности. Будто не может решить, то ли радоваться тому, что всё так классно получилось у её парня, то ли выказать «фи», потому что мы - в первую очередь её конкуренты.

Наконец мы возвращаемся на кухню, где я начинаю нарезать сальсу дрожащими руками. Едва не вскрываю себе палец, чертыхаюсь, снова набрасываюсь на перец. Пока Орловский осторожно, но уверенно не забирает у меня нож, не разворачивает лицом и не вжимает в себя с такой силой, что у меня хрустят кости. Но это сейчас то, что мне нужно. Просто стоять, прижавшись к нему, позволив себе один-единственный всхлип, и теперь знать, что это он - мой якорь, а не неприязнь к его девушке.

Он - мой, а я - его.

- Так, всё, Пухлик, давай сделаем закуски и подадим их сразу, как только приедут ведущие.

- Угу, - согласно киваю я, выбрасываю покромсанный криво перец в мусорное ведро и нарезаю новый, на этот раз с гораздо большим успехом.

Подавать первые блюда в «Компоте и погремушке» - это почти как лететь на американских горках без страховки. По крайней мере, ощущения схожие. Поставить две тарелки перед экспертами, не опрокинуть ничего и держать при этом лицо - нечеловеческое усилие. Но я делаю его, потому что рядом Андрей. И потому что мне нельзя опозориться на всю страну.

И следом за этим - ещё одно испытание. Когда ведущие пробуют нашу закуску - обжаренные с томатами креветки и поданную к ним сальсу - я стою, не чувствуя ног, и не падаю в обморок каким-то чудом. Эксперты ничего не говорят, просто едят, переглядываются, и ничего невозможно понять ни по их лицам, ни по их глазам.

- Вы считаете это блюдо подходящим для закуски? - наконец спрашивает один из них. И подо мной разверзается земля, потому что ощущение, что я лечу вниз - запредельное.

- Если бы мы так не считали, мы бы не подали его сегодня в качестве аперитива, - отвечает твёрдым голосом Орловский.

- Скажите, что вы положили при обжаривании, что дало столько сока?

- Томаты, орегано, немного чеснока. В остальном - это заслуга отличных морепродуктов. - Голос Андрея снова твёрд, как скала, а вот пальцы подрагивают - я чувствую это, когда он переплетает их с моими.

- Заслуга ли? - уточняет ведущий, и добавляет после паузы: - Определённо - да.

- Вам отлично удались креветки, в сальсу я бы добавил перец чили, а не чёрный. Но это уже чистая вкусовщина. Поздравляю. Вы подали отличную закуску.

Боже, кажется, я умерла и попала в рай. По крайней мере, после американских горок ощущения именно такие. На моём лице - широкая улыбка, а на глазах - выступившие слёзы. Нам говорят что-то ещё, что ждут именно таких блюд и дальше, но я уже почти ничего не слышу. Благодарю и обещаю подать горячее через час.

- Пухляш, мы это сделали! - восклицает Орловский, когда возвращаемся вместе в кухню.

- Ура! - только и могу шепнуть я, выдыхая. Начало положено, но впереди ещё два блюда, и теперь я сосредотачиваюсь на горячем, а Андрей на десерте.

- Да твою же дивизию! - не выдерживаю я, когда второй кусок роскошного лосося жарится так, что на нём не получается хрустящей корочки.

- Пухлик, я сейчас не могу тебе помочь, что случилось?

- Ничего! Ничего не получилось! - буквально ору я, забыв о камерах и о том, что это увидят миллионы телезрителей.

- Так, спокойно!

- Я не могу спокойно! Я ни черта не успеваю!

С самого начала, как я принялась за горячее, всё будто валится из рук. Сначала перепекла овощи, но переделывать их времени нет. Соус песто кажется мне горчащим, а лосось - без корочки. Всё, что я видела в голове как простое, но одновременно роскошное блюдо ресторанного уровня, по факту будет унылым куском лосося, передержанными овощами и горьким песто.

- Я так больше не могу, - срываюсь я, выкидывая вторую порцию в помойное ведро. Из глаз уже брызжут слёзы и сдерживать их нет ни сил, ни желания.