Шейх моей сестры (СИ)

От неожиданности Амина замерла и, потянувшись к телефону на тумбочке рядом с креслом, выключила музыку. В ее фиолетово-голубых глазах царило непонимание, она даже оперлась о мои плечи своим аккуратными пальчиками, словно боялась упасть в обморок от неожиданности.

— И все?

— Удивлена?

— Ты месяц сопротивлялся моему обучению, а сейчас так легко согласился.

— Я изменил свое мнение. Но у меня есть ещё одно условие.

— Какое?

— Оно понравится тебе.

Я подхватил Амину за бедра и понес нас на огромную кровать. Она оказалась подо мной вся горячая, заведенная, будто ждала нашей близости. Почти голая. Готовая для меня. Соблазнительная.

— Ты будешь танцевать только для меня, — поцелуй в шею, под которой бешено бился пульс. — Только когда я захочу, — ниже, около лямки лифчика, которую хотелось разорвать. — И сегодня ты будешь кричать, — прохрипел ей на ухо, разрывая лямку лифчика, созданную шайтаном, чтобы сдержать меня.

Но никакой дьявол не способен был удержать меня от близости с моей женой.

С моей женщиной.

Глава 35

Я пискнула от неожиданности, когда Карим крепко вжал меня в матрас и дернул тонкие лямочки лифа. Немного неприятно, на плечах наверняка останется след. Тонкий бисер разлетелся в разные стороны, а чашки упали в стороны. Они и так слабо держали мой бюст, теперь вообще ничто не скрывали.

С лоджии дул влажный вечерний ветерок. Прохладно. Волнительно. Мурашки побежали по коже. Я потянула ладони к груди, но Карим прижал их к матрасу по обе стороны от меня. Я закована. Зажата в его тисках, загипнотизирована его черным взглядом, от которого не осталось ни намека на золотой отлив.

Он касался моей шеи, моей налитой груди, которая быстро вздымалась. Дыхание сбилось то и от танцев, то ли от его пронзительных глаз. На меня никогда не смотрели так… такими глазами, полными желания и похоти.

Глазами вселившегося в него дьявола…

— Не смей.

Полные губы Карима коснулись моей шеи, спустились ниже, его язык провел медленную дорожку вдоль бьющейся жилки. Эти желанные, чувственные губы, которые порой снились мне по ночам и которые сегодня днем целовали меня. Они ласкали, сжимали кожу, вытягивали ее, пока я таяла в его руках.

Каждое его движение ощущалось как новое. Как новизна в моей жизни, которой я была лишена до свадьбы по воле Аллаха. Мурашки снова побежали по коже от его неистового языка на моей груди, когда он спустился к ней. Он всего лишь ударил по твердому соску, и я выгнулась. От легкой боли, от наслаждения, который дарил мне Карим. Его прикосновения, его поцелуи, его резкость и животная похоть. Его взгляд, который сводил с ума. Будто он добрался до сокровищницы, хранящей множество сюрпризов.

— Ах…

— Кричи…

И я была готова сегодня ночью кричать. От боли? От удовольствия? Неважно.

Я была готова к брачной ночи. Изучила всю информацию, несмотря на блокировки, и как физиологически она проходила. Боль. Наслаждение. Много боли сквозь наслаждения. Я не понимала, что это означало. Тем не менее я была готова подарить Кариму всю себя. Все тело. Целиком. Но душу и сердце невозможно отдать сразу. Я и не собиралась. Он тоже. Только по велению Аллаха.

— Я так долго ждал… — хрипнул он, спустившись поцелуями ниже. — Так ждал…

Губы спустились ниже. Растерзанный лиф отброшен в сторону, и пальцы Карима дошли до юбки и пояса. Они тоже были разорваны и выброшены в сторону. Оторвавшиеся от пояса монетки зазвенели около кровати, но я слышала лишь единственный шум — в голове. От желания, от жажды новых ощущений, от осознания победы.

Я властвовала над нам, будучи в подчиняющей роли.

— Хочешь? — его пальцы опустились между моих ног, где моментально увлажнилось.

Ток пробежал по телу, я вздрогнула, не отрываясь от его глаз. Я хотела. Я желала. Я жаждала. Новые ощущения совсем не походили на боль. Однако Карим не спешил дарить мне ласку. Он слегка нажал на чувствительный бугорок в ожидании моего ответа. А я не спешила. Не могла.

— Скажи это, Амина. Скажи, что хочешь.

Вместо ответа я потянулась к его голове и скинула платок. Темные кудри обнажились и опустились на широкие плечи, скрытые под кандурой. Напряженные, твердые, словно камень, скрытые под тонкой тканью. Горячие. Желание коснуться обнаженной кожи пересилило. И Карим, усмехнувшись, помог стянуть с него кандуру, оставшись в одних джинсах.

Карим был великолепен. Атлетическое тело, длинные волосы, обаятельная улыбка и прожигающие страстью глаза. Я не могла оторвать взгляд от его тела. Не хотела. Я внимательно наблюдала за тем, как он, поднявшись с кровати, снимал джинсы и обнажая прекрасное тело. Показывая свое мужское достоинство, которое он должен был скрывать ото всех. Но не от своей жены. Не от своей женщины. Не от меня.

Аллах сказал, что нужно принять своего мужа и стараться ублажать его, а он был обязан удовлетворить свою жену целиком и полностью. Если это не произошло, жена имела право подать на развод. И я хотела развода, хотела другой жизни. Но эти мысли сейчас казались такими далекими, неестественными, глядя на моего мужа. Он сделал более, чем достаточно. Он сдержал свое слово, данное Аллаху.