Шекспир

— Это королева Елизавета в двадцать пять лет. Год ее восшествия на престол. Мне тогда было двадцать, и я видел, как она ехала к Тауэру через весь город. На ее лице отражались и страх, и гордость, и ум, и смятение. А еще она была влюблена. Такое необычное сочетание.

— Говорят, она очень больна, — произнес Уильям, забирая картину.

— На ней закончится целая эпоха. Эпоха театров, фейерверков, нищеты, провалившихся заговоров, мореплавания и военных побед. Неплохое было время, не так ли?

Уильям кивнул и задумчиво посмотрел на рыжеволосую красавицу с печальным взглядом. «Именно тогда она и писала свои стихи», — подумал он и, поблагодарив художника, отправился домой…

* * *

Елизавета лежала в своей спальне и смотрела на потолок. Встать с кровати она не могла почти месяц. С каждым днем ей становилось все труднее говорить. Перед глазами мелькали сцены из прожитой жизни: те, кого она любила, ненавидела, кого отправляла на эшафот, в тюрьму или, наоборот, приближала к себе, разочаровывалась.

Заходившие к ней в спальню интересовались только одним: кого она хочет назначить своим преемником на троне. А ей было все равно. Впервые за все время своего правления Елизавете было все равно, что станется с ее страной.

Она не ощущала себя старой. Напротив, ее разум противился мыслям о смерти. Ее разум восставал против того, что происходило с телом, которое все меньше ему подчинялось. Елизавете хотелось встать, подойти к зеркалу и увидеть копну волос, не тронутых болезнями и сединой, тонкий овал лица, чудную, белоснежную кожу, не тронутою оспой. Хотелось выйти из спальни в красивом, ярком платье, с надетыми украшениями. Хотелось гордо пройти мимо своих многочисленных фаворитов и услышать от них слова восхищения.

Те, кто приходил к ней в спальню, больше не рассыпались в комплиментах в ее адрес. Им было понятно: она умирает. Зачем растрачивать силы зря. Они пригодятся для следующего за королевой короля.

«Кого выберут? Кому предложат трон?» — иногда она задумывалась над выбором, который стоял перед ее подданными. Елизавета никогда не высказывала на этот счет своего мнения. Принципиально. Пока она жива, на этот трон никто не может претендовать. А они советовались, шептались, обсуждали:

— Королева бездетна.

— Королева бездетна?

— У нее нет мужа, который мог бы занять трон после ее смерти…

Эхом эти слова раздавались в ее голове. Они перечисляли ближайших родственников королевы, которые могли бы править Англией. Выбор и тут был невелик. И все пути, в конце концов вели к Якову, королю Шотландии. К нему уже обращался в свое время Эссекс. Письмо с просьбой о поддержке не дошло до адресата, но теперь ситуация изменилась. Никто не говорит о перевороте. Речь идет всего лишь о преемственности власти. «Королева умирает, да здравствует новый король!»

Что больше всего нравилось в Якове? Его мягкотелость. Тем, кто оставался при дворе после правления Елизаветы, хотелось, наконец, почувствовать власть в своих руках. Яков будет благодарен за то, что его посадили править Англией, и будет делать все, что ему скажут.

Оставалось заручиться согласием королевы. Все-таки она должна была одобрить сделанный ее подданными выбор. Они в очередной раз пришли к ней в спальню и столпились вокруг. Елизавета лежала, прикрыв глаза. Она четко понимала, что к ней пришли, но у нее не было желания заниматься делами. Государственный секретарь склонился к самому ее уху и спросил:

— Ваше Величество, нам бы хотелось все-таки знать, кого вы назначаете своим преемником?

Елизавета, как обычно, промолчала.

— Подайте нам знак, если не можете говорить, — секретарь оглянулся в поисках поддержки, — мы вам назовем имя человека, которого бы народ хотел видеть на английском престоле. Подайте знак, — настойчиво повторил он.

Елизавета приоткрыла глаза, и все восприняли это как знак согласия.

— Шотландский король Яков, — произнес секретарь.

— Сын Марии Стюарт, — еле слышно произнесла королева, — никогда.

Ее шепот услышали только два человека: государственный секретарь лорд Берли и хранитель печати граф Каннингтон. Они переглянулись.

— Дайте нам знак, — секретарь сделал вид, что не расслышал, что она сказала.

Остальные видели, как губы королевы что-то шепчут, но решили, что расслышать слова невозможно. Елизавета снова прикрыла глаза. «Им не удастся из меня вытянуть ни слова», — подумала она.

— Знак, — потребовал хранитель. Он понял, что слишком настойчив, и замолчал.

— Яков, король Шотландии, — повторил секретарь.

Им всем хотелось, чтобы эта тягостная процедура закончилась поскорее. Более всего этого хотелось самой королеве. «Они от меня ничего не добьются», — думала она, но воспроизвести что-то громко и четко не могла. От бессилия становилось еще противнее на душе. Елизавета с трудом пыталась найти выход из создавшейся ситуации. Ей хотелось показать всем им, что королевой будет она и только она, что никто не заменит ее на троне. Замены нет. Настоящей и единственной королевой Англии всегда останется Елизавета.