Шекспир

Это свидетельство говорит о многом. Оно напоминает о том, что едва ли не каждый третий горожанин в Стрэтфорде сосредоточивал запас проросшего ячменя, необходимого для производства эля. Таков был здешний основной бизнес. Он становился опасным в голодные годы, когда хлеба не хватало. Тогда с особенной строгостью следили, чтобы запасы солода не превышали установленной нормы. Вторая половина 1590-х была именно таким временем.

Но кто занимался в семье Шекспира производством эля? Понятно, что не он сам, хотя и числившийся постоянно проживающим, но проводивший подавляющую часть времени в Лондоне и в театре. Остается предположить, что Энн овладела искусством выживать. Уильям присылал деньги, а она научилась их не только тратить, но и пускать в дело… Большой дом для этого подходил как нельзя лучше.

После смерти Шекспира «Новый дом» еще более полувека оставался во владении прямых потомков: его дочери Сьюзен и ее дочери Елизаветы. В 1643 году королева Генриетта Мария (супруга Карла I) провела в нем двое суток. В начале XVIII века «Новый дом» на какое-то время вернулся во владение семьи Клоптонов, когда один из ее членов подтвердил, что Шекспир «восстановил и перестроил его по своему усмотрению»^{25}.

В 1737 году со слов потомка сестры поэта — Шекспира Харта (которому было тогда 70 лет) художник Джордж Вертью сделал рисунок дома в его первозданном виде. Это случилось незадолго того, как дом перестал существовать. Его последним владельцем был священник Фрэнсис Гастрелл. Не в силах более выносить нашествие поклонников Великого Барда, он сначала срубил шелковицу (якобы посаженную самим Шекспиром; ее ствол и ветви пошли на несметное количество сувениров, предполагавших существование целой шелковичной рощи), а в 1759 году снес и сам обветшавший дом.

В 1862 году участок был приобретен Мемориальным фондом (Birthplace trustees). После Первой мировой войны на всей его территории сэр Эрнст Ло спланировал сад в геометрическом стиле елизаветинской эпохи. Он-то и предоставлен осмотру посетителей мемориального шекспировского комплекса.

Приобретая собственность, Шекспир не только вкладывал деньги, но обретал социальный статус: с середины 1590-х в документах он неизменно именуется джентльменом. Право на это, как мы уже видели, давалось образованием, благосостоянием, но все-таки главный аргумент — наследственное благородство, закрепленное наличием соответствующего документа и подтвержденное гербом.

«Не без права»

Летом 1596 года в Стрэтфорде Шекспир не только присматривает собственность, но и готовит от имени отца обращение в Геральдическую палату.

Дворянское достоинство было пожаловано Джону Шекспиру 20 октября 1596-го. Документ не сохранился, но до нас дошли его черновая копия и подготовительный черновик. Состояние копии — неважное, какие-то слова восстанавливаются по черновику, но так как текст их полностью не совпадает, то восстановление не может быть сочтено безусловным. Оба документа выполнены писарской рукой и составлены главным герольдмейстером (в эти годы его титул звучал как Garter Principall King of Armes) сэром Уильямом Детиком. Личность колоритная и заслуживающая внимания, поскольку свидетельствует о весьма неблагородных нравах, царивших в учреждении, удостоверявшем благородство. Но о нем чуть позже.

За основным текстом копии следует заметка, относящаяся к какому-то более раннему времени, не вполне ясно обозначенному. Речь идет о том, что 20 лет тому назад сведения относительно Джона Шекспира были записаны рукой некоего Кука. В 1567 году Роберт Кук действительно вступил в должность герольда Кларенса (Clarenceux King-of-Arms), чьей юрисдикции подлежали все области южнее реки Трент, а следовательно, и Стрэтфорд. О Джоне Шекспире сказано, что 15 или 16 лет тому назад он исполнял должность мирового судьи, поверх строки добавлено — бейлифа в Стрэтфорде. В качестве дополнительного к его должности основания для получения герба указано, что он владеет землей стоимостью 500 фунтов (явное преувеличение) и женился на дочери и наследнице Ардена, почтенного джентльмена.

Предполагают, что эти данные были представлены Джоном Шекспиром, когда, будучи бейлифом в 1568-м, он сделал первую попытку получить герб, но не довел дело до конца. Его дела пошли так плохо, что ни времени, ни денег, вероятно, немалых, которые следовало уплатить герольду, у него уже не было. В 1596 году оснований у Джона Шекспира стало не больше, а меньше: должностей он давно уже не занимал, значительная часть земли была потеряна. Оставалось обосновывать свои претензии лишь родством с Арденами.