Шекспир

В период Возрождения нет ничего подобного, нет ни понятия о плагиате, ни желания сохранить коммерческую монополию на напечатанное. Вспоминается, что Компания книготорговцев поддерживала монополию тех, кто принимал меры предосторожности, употребляя более чем резонную сумму для заявления о своих намерениях эксплуатировать произведение, записывая его и свое собственное имя а не имя автора — в Указатель, который является самым драгоценным для нас источником сведений. Там, где наш индивидуализм требует отличия, разрывности и новизны для новизны, Возрождение помещало отдельного артиста и его публику в контекст. Подтверждающая система понятий выставляет вперед свои приоритеты; и первое — свидетельствовать о древности знания. Это практикуется репликой актера в сторону (про себя), в подчеркнутом замечании, цитатой, чья частота употребления порой навязчива. Многие тексты, таким образом, становятся настоящими палимпсестами[24].

В романической литературе и театре к умышленному желанию преемственности мысли и стиля добавляются и другие предпочтения. Размах перевода есть результат желания познакомить с произведениями, лексически недоступными. «Демократизируется» доступ к греческим произведениям переводами их на латынь, а затем на родной язык. Переводят с европейских языков. Англицизированный резервуар творчества в эпоху Возрождения кроме древних и современных включает романы европейских средних веков, ко всему этому следует добавить современные художественные произведения. Видим, что речь идет о значительном источнике.

Эксплуатация этого источника драматургами XVI и XVII веков, которые выуживают оттуда свои интриги, вписывается в самый конец упомянутой цепочки переводов. Драматургическое творчество само является способом перевода — перевода на язык, приспособленный к трехмерному миру представлений. Драматургическое творчество нацелено на развлечение, более эфемерное развлечение, чем удовольствие, получаемое от чтения, но более живое и более универсальное, потому что здесь и неграмотные могут следить за игрой и речью.

Именно эта динамика популяризации доминирует в использовании хроник для написания исторических пьес. Шекспир обращается как к древним, так и к современным хроникам. «Жизнь замечательных людей» Плутарха в переводе Томаса Норта в 1579 году вдохновляет на написание римских трагедий: «Юлий Цезарь», «Антоний и Клеопатра», «Кориолан», а также «Тимон Афинский». Некоторые драматические диалоги есть лишь переложенная на стихи проза Норта. Для английских исторических драм документальной основой являются «Союз двух благородных и знатных семей Ланкастеров и Йорков» («The Union of the Two Noble and.IIIustre Families of Lancastre and York», 1542) Холла и «Хроники Англии, Шотландии и Ирландии» («The Chronicles of England, Scotland and Ireland», 1577) Рафаэля Холиншеда.

ХРОНИКИ: ИДЕОЛОГИЯ И ИНТЕРПРЕТАЦИЯ

В отношении источников исторических драм природа постановки требует скорее документальности, нежели рассмотрения восприятия моральных и эстетических канонов. Если и есть спор, то он относится к определению предпочтительных источников и способа их использования.

В середине XX века шекспировские исследования завоевывает взгляд, проникнутый философией и целенаправленностью исторических драм, взгляд, порожденный в 1940 году исследованиями Тилльярда, который обрисовал контуры того, что назвал изображением или порядком елизаветинского мира. Так, как он его описывает, речь идет о космологии неоплатонического типа, чей исторический взгляд, по-видимому, провиденциальной природы, организуется в пропаганде династии Тюдоров у власти, династии, чей приход в 1485 году после поражения и смерти Ричарда III в сражении при Босуорте, приносит в разодранную Англию мир, объединяя два соперничавших рода Ланкастеров и Йорков. Оспаривание развитых Тилльярдом тезисов организуется в 1960-х и 1970-х годах. К настоящему времени тилльярдисты и антитилльярдисты, ведшие настоящую войну предпочтений, успокоились.

Однако война иногда продолжается новыми актерами, и поле битвы, как правило, остается идеологическим Теперь речь идет о споре между приверженцами гуманистического подхода и теми, кто проповедует культурный материализм марксистского толка. Примем но внимание, что политизация шекспировских исследований, о которой некоторые говорят как о новой черте, на самом деле является древней реальностью.