Шекспир. Биография

И еще одна любопытная связь существует между «Обесчещенной Лукрецией» и знатным семейством. Выдвигалось предположение, что поэма задумывалась и сочинялась под руководством — или, по крайней мере, под влиянием Мэри Герберт, графини Пембрук. Она была сестрой сэра Филипа Сидни и культивировала литературные идеалы брата в своем кружке. Она закончила его поэтические переложения псалмов и сама была известной переводчицей. Ее стараниями образовалась неформальная сеть литературного патроната, и под ее руководством были написаны или переведены с французского три неоклассические трагедии. Одну из них перевела сама Мэри Герберт. В центре сюжета каждой трагедии — страдания благородных героинь, среди которых Клеопатра и Корнелия; они носили почти «феминистский» характер — пьесы о женщинах, преданных враждебным миром мужчин. «Обесчещенная Лукреция» очень хорошо вписывается в эту традицию. Иначе непонятно, почему Шекспир выбрал такой очевидно невыигрышный сюжет. Сэмюел Дэниел написал поэму «Жалоба Розамунды» и посвятил ее графине Пембрук; эта поэма также выражала скорбь страдающей женщины. Шекспир заимствовал «чосеровскую строфу» у Дэниела для своего повествования. В такой форме драматизм шекспировской поэмы ставит ее в один ряд с неоклассическими трагедиями, популярными в литературном кругу Мэри Герберт. Итак, связь налицо. Тут надо вспомнить, что Шекспир какое-то время входил в состав труппы «Слуг графа Пембрука», а Мэри Герберт принимала в актерах личное участие. Один из них назначил ее доверенным лицом в своем завещании. Такие связи придают дополнительное значение шекспировским ранним сонетам, которые могли быть написаны по поручению Мэри Герберт.

«Обесчещенная Лукреция» была почти так же популярна среди читающей публики, как раньше «Венера и Адонис». Она выходила шестью изданиями при жизни Шекспира и двумя — после его смерти; в год публикации на нее ссылались в различных поэмах и эклогах. Университетский каламбур тех времен звучал так: «Кто же не любит любовь Адониса или бесчестие Лукреции!» В «Полимантейе» Уильяма Коуэлла говорится, что «Лукреция» «сладчайшего Шекспира» «достойна всяческих похвал», а элегия 1594 года, посвященная леди Хелен Бранч, ставит автора «Лукреции» в ряд «наших больших поэтов». «Молодежь восторгается «Венерой и Адонисом» Шекспира, — писал Гэбриел Харви, — но умудренные жизнью получают удовольствие от его Лукреции». «Обесчещенная Лукреция» широко цитируется в поэтических антологиях того времени; так, например, в сборнике «Английский Парнас» 1600 года, к удовольствию читателей, представлено не менее тридцати пяти отрывков оттуда.

Это, в свою очередь, вызывает интересный, хотя, возможно, не имеющий ответа вопрос: почему Шекспир в тридцатилетнем возрасте решительно оставляет карьеру поэта и возвращается к драматургии? После всех комментариев и похвал в адрес его поэм его будущее в качестве первого поэта Англии не вызывало сомнений. В статье об английском языке, написанной в 1595 году, он помещен в одну компанию с Чосером и Спенсером. Но он выбрал другой путь. Возможно, Шекспир рассудил, что жизнь в труппе лорда-камергера обеспечит ему финансовую стабильность вдали от опасностей мира и чьего-нибудь личного покровительства; тут он оказался прав. Как писал Джонсон в «Рифмоплете»: «Назовите мне поэта, чьи стихи могли бы обеспечить его благополучие». Шекспиру было этого мало. В любом случае ему нравилось быть актером и автором пьес в своей собственной компании. Иначе он не стал бы продолжать там работать.

Хотя творческая интуиция могла стать более веской причиной: он инстинктивно понимал, что своеобразие его таланта с наибольшей полнотой может выразиться в драматургии. Надо также принять во внимание силу его литературного честолюбия и изобретательности. Он преуспел в комедии, мелодраме и исторической драме. Что еще осталось покорить его гению? Он знал, что легко и свободно владеет повествовательной формой стиха, но основной его интерес лежал не там, а в области новой драматургии. Как высказался Донн в частном письме, «испанская пословица гласит, что глуп тот, кто не может сочинить сонета, но безумец — кто вслед за первым сонетом сочиняет второй». Шекспир мог счесть это слишком легкой задачей для себя; вот почему, возможно, он доводит до предела поэтические эффекты и почему в «Венере и Адонисе» лирический пафос перемежается с подчеркнутым фарсом. Он начал даже сочинять цикл сонетов, чтобы выжать из этого жанра все, что можно, но и этого было недостаточно. Возможно, он мог бы выбрать жизнь «поэта-джентльмена» подобно Майклу Дрейтону, но этого ему было тоже недостаточно.

ГЛАВА 42

Словами мир наполнить[212]

Вскоре после образования труппы лорда-камергера Шекспир с коллегами-актерами объединились со «Слугами лорда-адмирала» для выступлений в помещении театра в Ньюингтон-Баттс. Их союз с главными конкурентами продлился недолго; стояло очень дождливое лето, и сборы были плохие. Прошло около десяти дней, и «Слуги лорда-адмирала» переместились в «Розу».