Шекспир должен умереть

— Приветствую вас на торжестве! Приветствую! Очень рад! Пожалуйста, скажите мне — вы рады за профессора? Вы не боитесь за него? Я только что видел Бурку — она летала по двору замка. Это плохая примета.

Признаться, я почувствовал некоторую неловкость: без лишних объяснений было ясно, что парень — дурачок, о котором совсем недавно мне рассказывал профессор Хатвилл, представляя как возможного убийцу, — Микки Спунк. И вот теперь этот парень тряс мою руку, и не думая отпускать, а в его глазах застыл страх.

Пока я соображал, как избавиться от сумасшедшего Микки, меня спас доктор Перкинс, неожиданно подкативший и без лишних проблем, пару раз хлопнув дурачка по плечу, проводивший его в сторону. Сам же он развернулся к нам, улыбнулся мне и склонился в восторженном полупоклоне перед очаровательной Соней.

— Приветствую, мои дорогие! Надеюсь, вы меня узнали? Ведь вы — русский турист, добровольный помощник инспектора Бонда? Так-так, у меня отменная память, я все всегда помню, хотя мы с вами познакомились не в самый лучший момент — после тонны какой-то отравы я забыл, на каком свете живу!

Произнося свою реплику, профессор продолжал пялиться на Соню. Я постарался слегка перекрыть ее своим плечом.

— Как же, как же — и я вас прекрасно помню, доктор Перкинс. Как самочувствие — вы пришли в себя, все в норме?

— В норме? — хохотнул профессор, упорно не отводя глаз от Сони. — Еще бы — у меня все в норме, еще как!

Как хотите, но его хохоток и горящие глазки мне совсем не нравились, но, с другой стороны, возраст профессора не позволял попросить его не пялиться на чужих дам. Я попытался увести разговор в сторону:

— Мистер Перкинс, этот парень, что только что тут стоял, — он дурачок?

Он кивнул, не удостоив меня и взглядом.

— Микки Спунк! Дурачок, точно. Славный в принципе парнишка, никогда никому не делал зла. Надеюсь, он и вам не сказал ничего неприятного.

— Он говорил о какой-то птице по кличке Бурка — вы не знаете, кто это?

— Бурка? — Он равнодушно пожал плечами и наконец-то перевел взгляд на меня. — Кажется, это сова, что играла роль в фильме о Гарри Поттере — вы ведь в курсе, что этот киношедевр снимали у нас?

В этот момент наш диалог прервали внезапно зазвучавшие торжественные аккорды музыки. Почти тут же на мини-возвышение у алтаря неторопливо поднялся уже знакомый нам персонаж — Томас Уингз, профессор факультета химии университета Уорвика, а по совместительству — ведущий рыцарских турниров. На нем был тот же рыцарский костюм, в котором он вел турнир, завершившийся смертью Питера Санина, и тем же хрипловатым баритоном он возвестил:

— Дорогие гости, милые дамы и господа, я рад приветствовать вас на событии года: сегодня в законный брак вступают наши друзья и коллеги — сэр Нат Хатвилл, славный Зеленый рыцарь, и леди Роза, чудесная руководительница театра «Влюбленные в Шекспира». Мы от всей души приветствуем влюбленных друг в друга Ната и Розу!

Он первым зааплодировал, высоко подняв руки, и все остальные тут же поддержали его, выкрикивая поздравления и пожелания.

— Как хочешь, но я хлопать не буду, — тут же надула губки Соня.

Разумеется, ее голос заглушили дружные аплодисменты. Я усмехнулся — честно говоря, иногда капризы Сони меня утомляют.

Между тем где-то на втором плане плавно и задушевно заиграли мягкие аккорды песни «Зеленые рукава». На сцену поднялись девушки в старинных платьях, с распущенными волосами, в венках и начали неторопливый танец-кружение вокруг Томми Уингза, который начал рассказ речитативом:

— Они познакомились не так давно — а кажется, прошла целая жизнь. Нат увидел Розу в библиотеке — она, словно героиня старинного романа, вышла из средневековой рукописи, шагнув легкой поступью, приблизившись к профессору, шепнув ему без слов о вечной любви, об удивительной нежности, утопив его в золоте своих глаз…

Томми мягко улыбнулся и протянул вперед руки. Тут же к нему на возвышение поднялись жених с невестой — неторопливо, взявшись за руки, улыбаясь друг другу и публике счастливо и радостно. Они тут же оказались в центре всеобщего внимания, вызвав отдельные дружеские выкрики и даже отрывочные аплодисменты.

— Что значит Нат Хатвилл? Разве так зовут лицо и плечи, ноги, грудь и руки? Неужто больше нет других имен?

Эту реплику произнесла с прекрасно выверенными интонациями и безупречной мимикой золотоволосая Роза. Я тут же подумал, что где-то нечто подобное уже слышал. Умница Соня тут же пихнула меня в бок.

— Твоя подруга использует текст Шекспира — разумеется, сменив имя Ромео на имя Ната Хатвилла.

Я не успел ответить — монолог Шекспира продолжил Нат:

— Что значит имя? Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет…

Тут весь зал весело рассмеялся, а Роза обняла своего новоявленного Ромео за плечи, развернув к себе, восторженно глядя на него снизу вверх:

— Любимый под любым названьем был бы тем верхом совершенств, какой он есть. Зовись иначе как-нибудь, мой милый, и всю меня бери тогда взамен!