Шекспир. Краткая документальная биография.

Фраза о "первенце моей фантазии" повергла в замешательство комментаторов. Может быть, Шекспир сочинил, хотя бы вчерне, "Венеру и Адониса", еще будучи молодым человеком, в Уорикшире, может быть, он пришел в Лондон, имея в кармане какую-то поэму, и распространял ее рукопись до той поры, пока Саутгемптон не соблаговолил принять ее? Такого рода гипотеза могла бы объяснить наличие живых воспоминаний о сельской природе в поэме нырок, лань с набухшим от молока сосцами, дикий жеребец, боязливая улитка и прежде всего бедный зайчонок, в ужасе убегающий от своих преследователей, которые, казалось бы, более обязаны своим происхождением окрестностям фермы его дяди Генри, чем Аркадии римских поэтов. И все же рискованно делать окончательные выводы из таких данных, как сдержанно заметил Александр Дайс более чем сто лет назад: "Мне еще предстоит понять, что воображение Шекспира не могло тешиться сельскими образами, даже среди туманов Саутуорка и Блэкфрайарза".[11.25] Буколические образы могли с особой силой привлечь поэта, чей "досуг" (говоря словами посвящения) был вынужденным из-за чумы, закрывшей театры. Может быть, Шекспир назвал "Венеру и Адониса" первенцем своей фантазии просто потому, что этой поэмой был отмечен его дебют в печати. Или, может быть, он делал различие между серьезным литературным творчеством, результатом которого была отпечатанная, как подобает, книга с посвящением, и преходящими зрелищами, восхищавшими толпу в Шордиче и в Банксайде. Как начинающий писатель, он принимал как само собой разумеющееся снисходительное отношение к пьесам и драматургам, распространенное в его время. Ведь он так и умер, не зная, а возможно, и не заботясь о том, будут ли когда-либо "Макбет", "Буря" или "Антоний и Клеопатра" сохранены для будущего в печатной форме.

Другое дело "Венера и Адонис". Шекспир весьма хлопотал об этом первом детище своей покровительствуемой музы. В кварто 1593 г. исключительно мало опечаток и типографских погрешностей; очевидно, что, даже если автор сам не правил корректуру, он обеспечил печатника достаточно хорошим экземпляром своей рукописи. Кроме того, он выбрал отличного печатника.

Этим печатником был Ричард Филд, земляк Шекспира, вдевший типографией в Блэкфрайарзе.[11.26] Сын Генри Филда, кожевенника с Бридж-стрит, он родился на три года позже Шекспира: в стратфордской приходской книге его крещение записано 16 ноября 1551 г. Имя старшего Филда значится в городских записях: в 1560 г. он был оштрафован вместе с другими пятнадцатью горожанами "за то, что они позволяли своим кобелям и сукам свободно бегать по улицам". Когда в 1592 г. Генри умер, Джон Шекспир помогал оценивать старую кровать и прочий скарб, составлявший скромное имущество Филда. Хотя сам Филд не преуспел, он дал своему сыну возможность стать на ноги, отдав его подмастерьем к лондонскому печатнику. Книгоиздатель Джордж Бишоп, к которому первоначально был прикреплен Ричард, передал его на шесть лет под начало Томаса Ватролье, гугенота, имевшего типографию в Блэкфрайарзе. Искусный мастер-печатник, Ватролье знал толк в таких популярных изданиях, как "Книга, содержащая различные формы начертания букв" де Бошена и Бейлдона. Энергичная супруга этого гугенота Жаклин умела управляться с мастерской, когда ее муж уезжал в Эдинбург, где у него была другая процветающая типография. В 1587 г. Ватролье умер, и в следующем году его вдова вышла замуж за их единственного подмастерья. Последнему в ту пору было двадцать семь лет, и он только что освободился от контракта с гильдией печатников и издателей. Шарлотта Стоупс полагает, что в лице Жаклин Филд ей удалось найти "смуглую даму" Шекспира: "...она была француженкой, и, следовательно, у нее, скорей всего, были темные глаза, желтовато-бледный цвет лица и то необъяснимое очарование, о котором столько раз упоминает Шекспир".[11.27] Под "очарованием" подразумевается безнравственность. Аргументация г-жи Стоупс тоже отнюдь не безупречна.