Шекспир курит в сторонке

– Да, видно, я не очень подхожу для этой службы, – болтала я, – до сих пор следила за неверными супругами, сидела в засаде и щелкала фотоаппаратом. Муторная, не творческая работенка, утешает лишь то, что в школе значительно хуже.

– Я никогда не был женат, – удивился Антон. – Кому могло прийти в голову подглядывать за скромным энтомологом?

– Ваш телефон дала мне Маргарита, бывшая экономка Бориса Олеговича Ветошь. Вы, похоже, хорошо знаете адвоката? – в свою очередь спросила я.

– Ну конечно, – обрадовался Антон, – он редкий энтузиаст, невероятно ответственный человек, понимающий, что он в ответе за тех, кого приручил. Ветошь создал своим паукам исключительные условия. Более внимательного, аккуратного хозяина я не встречал. И он замечательный, воспитанный, интеллигентный, с чувством юмора. Я к нему всегда с огромной радостью езжу.

Антон внезапно осекся.

– По какой причине вы ко мне явились?

– Мне очень не нравится быть гонцом, приносящим дурную весть, но выхода нет. Ветошь покончил с собой.

Энтомолог вскочил со стула, потом снова сел.

– Что? Как? Это невероятно!

– Он посадил к себе на шею Павлика, – уточнила я, – а тот его укусил.

– Не-воз-мож-но, – по слогам произнес Антон. – Павлик любил Бориса, а арлекины умны, они выбирают хозяина и никогда его не предадут. Кстати, когда вы сказали, что у вас дома живет арлекин, я сразу усомнился. Насколько мне известно, их в Москве всего два, и я за ними присматриваю. Оба, как ни странно, обитают по соседству. Ветошь заразил любовью к паукам своего соседа, миллиардера Козихина, банкира и владельца крупнейшего строительного холдинга. Степан Сергеевич человек увлекающийся, он впечатлился Павликом и добыл себе такого же, назвал его красиво – Эдди. Вот я и катаюсь к ним двоим, когда время есть. Не сочтите за саморекламу, но никто, кроме меня, этих пауков не знает, ухаживать за ними не умеет и не понимает, как надо обращаться с божьими созданиями. Арлекин не болонка, его укус стопроцентно смертелен.

– Слышала, вроде есть антидот от их яда, – возразила я.

– Я тоже слышал, – улыбнулся Антон. – Маленькое уточнение: вас парализует спустя считаные секунды, через минуту вы умрете от удушья, вызванного остановкой сердца. Противоядие хранится в сухом виде, его необходимо развести и ввести в вену. Успеете?

– Даже если пузырек окажется в руке, нет, – признала я, – и домашние растеряются.

– Павлик не мог укусить Бориса Олеговича. Никогда! – не успокаивался энтомолог.

– Но он так поступил, – возразила я. – Может, взбесился?

– Нет! – стоял на своем Антон. – Где труп Павлика? Можно на него взглянуть?

– Сейчас узнаю, – сказала я и позвонила Димону. – Коробок, где тело?

– Кремировано и похоронено на кладбище. Если ты подумала об эксгумации, то можешь забыть, – хрустя сухариками, ответил хакер.

– Я спрашиваю про паука, – уточнила я.

– Понятия не имею, – удивился Димон, – но сейчас выясню. Кстати о Тряпкиной.

– Спасибо, Дима, – прощебетала я, – мы тут с доктором-насекомоведом болтаем о разном.

– Понял, – вздохнул Коробок.

Я положила трубку на стол.

– Если вы получите останки Павлика, сумеете определить, что с ним стряслось?

– Надо внимательно изучить материал, – осторожно ответил доктор.

– А если предположить, что кто-то другой посадил паука на Бориса? Это возможно?

– Вероятно, – вновь обтекаемо ответил Антон.

– Кто мог взять Павлика в руки? – не успокаивалась я.

– Ваш покорный слуга, – поклонился хозяин, – не могу сказать, что арлекин всегда радовался моему приходу, но он был умен и понимал: я за ним ухаживаю. Тем не менее, я всегда надевал защитную перчатку и пользовался колпаком.

Антон встал, открыл шкаф, достал оттуда железное сооружение, напоминающее пирамиду, и две резиновые перчатки, наподобие тех, которыми снабжают костюмы химзащиты, плотные, длиной до локтя.

– Поймать арлекина – это искусство, местное население знает, что ядовитое насекомое мгновенно засыпает в темноте. Поэтому люди используют корзинки, обмазанные глиной. А европейцы берут вот такие колпаки. Ну, на всякий случай еще и перчатки. У Бориса Олеговича и Козихина тоже есть подобные наборы. Как-то раз Степану Сергеевичу пришла в голову светлая мысль сравнить, кто из арлекинов больше, и он принес своего Эдди в дом к Борису. Хорошо, что тот не разрешил Эдди к Павлику подсаживать, поместил гостя в пустой аквариум. Уходя, Степан случайно взял кожух Бориса, дома понял, что ошибся, пошел менять. Недели через две я к нему приезжаю, а банкир с загадочным видом говорит:

– Глянь на колпак Эдди. Что видишь?

Я ничего не заметил. Степан расстроился, как первоклассник, которому хомячка не купили, показывает пальцем на внутреннюю сторону, а там выгравирован вензель «ЭК» и корона сверху.

– Эдди Козихин, – гордо пояснил олигарх, – царь арлекинов. Теперь у меня эксклюзивный колпак, не такой, как у Бориса. Мне по рангу и статусу положено все уникальное.

Ну и как на это реагировать? Взрослый человек, солидный бизнесмен – и детская реакция на одинаковые игрушки.

– Имея колпак и рукавицы, любой мог унести арлекина, – сделала я вывод из услышанного.