Шекспир мне друг, но истина дороже

Он подавал ей совершенно дикие вещи – штаны с широким поясом, кофту на крупных деревянных пуговицах, перекошенную на одну сторону маечку из невесомой ткани, все черное.

– Какой-то ужас, – выговорила она жалобно, и продавщица Настя посмотрела на нее как на душевнобольную.

– Это вам так кажется, – весело не согласился Илья. – Да вы померяйте, и посмотрим.

Ляля зашла в кабинку, совершенно точно зная, что мерять ничего не станет – зачем?! И так понятно, что это все не годится, не годится совершенно!.. И она покосилась на штаны.

…Я никогда в жизни не носила штанов, да еще как будто с иллюстрации к «Тарасу Бульбе»!

В кабинке свет сиял особенно ярко, и было много зеркал. Ляля, отражавшаяся во всех, показалась себе неряшливой старухой. Подол юбки весь забрызган грязью, она и не замечала…

Чтобы не стоять в дурацкой замызганной юбке, она стянула ее, стыдясь себя, и кое-как напялила запорожские штаны. Мягкая податливая ткань была особенной на ощупь, приятной.

Ляля мельком глянула в зеркало и, зацепившись взглядом, уставилась, словно не узнавая себя в той, что там отражалась.

Оказывается, она очень давно не смотрела на себя в зеркало!.. Она приблизила лицо и вгляделась.

За плотной шторой было тихо. Никто ее не торопил, ничего не спрашивал.

Ляля смотрела долго и строго.

Потом, не отводя от себя глаз, напялила остальное.

…Как сказал этот Илья? Пусть будет рамка?..

Из рамки на нее глядела какая-то женщина, скорее молодая, чем старая, немного бледная, но бледность, пожалуй, ей шла. Странные одежды сделали ее выше и легче, черты лица определились и как будто похолодели.

– Это я? – спросила Ляля сама у себя. – Это же я?..

По деревянной панели негромко постучали, в прорезь плотной шторы просунулась рука. В руке был огромный, очень тонкий шарф, то ли розовый, то ли сиреневый.

– Немного цвета, – сказали из-за шторы.

Ляля взяла немыслимый шарф, намотала на себя и отдернула штору.

– Неплохо, – оценил хозяин магазина, едва завидев ее. – Совсем неплохо!.. Вон большое зеркало!.. Настя, принесите еще кроссовки, вот те высокие, меховые. Они сюда просто просятся. Какой у вас размер?..

Ляля что-то пробормотала, видимо, назвала размер.

Илья поправил на ней шарф, по-другому его переложил и еще раз окинул ее взглядом с головы до ног.

– Немного блеска на губы, – подытожил он, – совсем чуть-чуть светлой пудры, и все. У вас есть длинное черное пальто?..

Ляля кивнула, рассматривая себя с почти болезненным чувством, – смесью неловкости, удовольствия, узнавания и страха. Словно в эту секунду в ней происходила какая-то перемена, настолько важная и отнимавшая у нее так много сил, что трудно было говорить.

– Все это можно носить именно с длинным пальто или, наоборот, с маленьким полушубком или короткой дубленкой. Вы слышите меня?

Ляля на него взглянула.

– Вот и хорошо. И померяйте кроссовки!..

Она сунула ноги в мягкий мех.

– Можно еще вон в то зеркало посмотреть, возле окна. Дневной свет важнее электрического.

Он посторонился, пропуская ее и явно любуясь ею.

Ляля Вершинина и не подозревала, что ею можно любоваться!..

Какой сегодня странный день, подумала она. Очень странный.

Она немного постояла у другого зеркала, внимательно глядя на себя – именно на себя, а не на свои новые одежды. За огромным, от пола до потолка окном неспешно двигалась зимняя улица, небо поднялось, отдалилось, и казалось, вот-вот выглянет солнце. Какой-то человек медленно подошел с той стороны и тоже стал смотреть на Лялю – из-за стекла.

И она нисколько не удивилась, узнав в нем Егора Атаманова!..

Так они стояли довольно долго, он там, она здесь, разделенные стеклом, и что-то происходило в окружающем мире и в них самих, и это было на самом деле очень важно.

Спохватившись, она оглянулась на продавщицу и хозяина, заспешила и стала стаскивать шарф, переливавшийся индийскими тропическими красками.

– Спасибо вам большое, я правда не ожидала!.. Это удивительно просто… Мне бы и в голову не пришло!

– Зачем вы снимаете? Оставайтесь в этом.

Ляля перепугалась.

– Ну что вы, нет, конечно. Да у меня, наверное, и денег не хватит… Я просто хотела купить что-то одно, а вы мне целый… гардероб подобрали!

Хозяин магазина подошел и тронул ее за локоть.

– Вам необходимы перемены, – заявил он. – Я же вижу!..

Продавщица издалека энергично покивала – необходимы, совершенно необходимы!..

– Это все прошлогодние вещи, мы сейчас посчитаем, и вы оцените ваши возможности. Настя, принесите калькулятор.

– Илья Андреевич, а кроссовки не прошлогодние…

– Наплевать, – перебил хозяин. – Какая разница?..

Звякнул колокольчик, они разом оглянулись. В стеклянные двери входил сосед Атаманов. Ляля вдруг на него засмотрелась – он оказался выше и шире, чем она себе представляла, и сразу занял очень много места в сверкающем помещении, потеснив собой искусственное, придуманное пространство зеркал, лампочек, полированных панелей и странных нарядов.

– Здравствуй, Ольга Михайловна, – негромко сказал сосед. – Какая ты… красавица. Глаз не оторвать.

Ляля все смотрела на него, как давеча на себя, узнавая и не узнавая.