Шел из бани. Да и все…

В. В. Разогнали бы что? Уточните.

М. Е. Ну, вот это все слухи, все эти недобрые какие-то телодвижения и т. д. Ну, нельзя так работать, нельзя строить страну во время… Ты ее строишь, а тебе вредят. Ну, вот стоит каменщик, кладет кирпич, а ему по рукам палкой бьют! Ну, так мы не построим ничего, правильно? Я – каменщик, в данном случае. Я строил… А жилья сколько расплодили, в котором нельзя жить! Ветхое, так называемое, жилье. Там не ветхое, там вообще его нет. И с этим делом я сейчас борюсь. И у меня получается!

В. В. В самом начале нашего разговора вы сказали о том, что смогли сделать за этот год много добра.

М. Е. Конечно.

В. В. А не могли вы конкретизировать это?

М. Е. Да много, Господи!

В. В. Ну что вы имеете в виду? Ну, то, что не сорвали посевную, не сорвали отопительный сезон, ну, это как бы прямая непосредственная обязанность любого руководителя.

М. Е. Конечно.

В. В. А что можете себе в актив-то записать, Михаил Сергеевич?

М. Е. Ну, например, из внебюджетных средств в крае было поставлено 218 единиц транспорта, то есть «скорой помощи», это губернаторская программа «Здоровье Алтая». «Скорые помощи», школьные автобусы для подвоза ребятишек из деревень, реанимобили для больниц. Такой программы в действии, я вам скажу, не было за всю историю Алтайского края, не было, потому что обошлось где-то в районе 1,5 миллионов долларов. Это из внебюджетных средств. Этого не делал никто. С этим никто не считается. И никто об этом нигде не говорит. А почему бы не сказать-то? Так и так, мол, Михаил Сергеевич сделал. Нет, ничего подобного. Они начинают сваливать на меня то, что сделали до меня сами. И вы прекрасно должны понимать, что то, что доведено за 8 лет до такого нищенского состояния, за один год никакой гений не перевернет с точностью наоборот. Но то, что мы сделали, что уже сделано, я вам скажу, предостаточно, чтобы человек почувствовал, что о нем кто-то думает, о нем действительно беспокоятся и заботятся. Повышаем зарплаты, и будем повышать. Создаем рабочие места, и будем создавать. И с Белоруссией скорее наводим так называемую отверточную сборку. Это уже рабочие места, это уже обеспеченные семьи. Что еще тут, я не знаю, сочинять? Дороги строим лучше, чем раньше строили, и качественнее, и больше. За те же самые деньги. Мы просто не воруем, и все.

В. В. Последний вопрос, его задают многие наши слушатели. Если президент примет негативное для вас решение, вы подчинитесь или, как тут написал наш слушатель Леонид, «возглавите личную революцию»?

М. Е. Если народ пойдет, я, конечно, пойду с народом. Обязательно. А что же?

В. В. Даже против президента?

М. Е. Если бы я был враг своей страны и тем более своего Алтая… Извиняюсь за слова «тем более», но как говорится, всегда свое болото, оно как-то ближе. Я тогда не понимаю, если я враг стране, что мы будем делать дальше? Как мы будем жить вообще? Как крестьянин сможет себя считать человеком, если о нем никто не думает? Ну, как вот вы мне можете объяснить?

В. В. Может быть, вы сможете найти ответ на этот вопрос. Спасибо большое. У нас сегодня в гостях был губернатор Алтайского края, Михаил Евдокимов. И Михаил Сергеевич, и мы, я думаю, сейчас находимся в ожидании того решения, которое должен принять президент России. Спасибо вам! И удачи, всего вам доброго!

М. Е. Спасибо, всего хорошего.

ЭХ, НЕ ЗНАЮ ДАЖЕ, ЧЕГО РАССКАЗЫВАТЬ-ТО… Страницы творчества

Из раннего

МАМА ВАЛЯ

Домик стоял через дорогу от нашего. Он был каким-то пришибленным, сгорбившимся, крыша накренилась в сторону двора и постепенно сползала. Летом, когда окружающие его деревья тополя-самородки распускали свою зеленую свежесть, домик едва виднелся. И завались он на землю в эту пору – никто сразу и не хватился бы.

Неприметно жила его хозяйка тетя Валя. Дочь уехала к себе в город и до сих пор не объявлялась. Бабы поговоривали, что она там вышла замуж и не приезжает сюда с мужем потому, что стыдно ей показывать свою сумасшедшую мать. Однако от денег, которые ежемесячно посылала ей тетя Валя, они не отказывались. Моя мать, у которой нас было семеро, не верила этим бабьим домыслам. Однажды она ездила в город на базар, по пути зашла к тети Валиной дочери… «Ну, чего она там?», – спросил мой отец, который тоже не мог смириться с несчастьем соседки. «Ничего… заполошной Валю обозвала… Стыдно мне, говорит, показывать ее…» И они долго вдвоем сокрушались и защищали тетю Валю. Перебивая и поправляя друг друга, они переворошили всю ее жизнь. Каторжную, как выразился мой отец, жизнь. Из их воспоминаний я узнал, что…