Шёл по городу волшебник

И Толик, а вслед за ним Мишка и Майда прыгнули в море.

В воздухе Толик пересёк Черту. В глаза ему ударил нестерпимый оранжевый свет, и он на секунду потерял зрение.

Затем Толик услышал громкий скрежет и визг. Послышались возбуждённые голоса.

Толик открыл глаза. Они с Мишкой лежали посреди проспекта. В двух шагах от них боком стоял автобус. К окнам прилипли взволнованные лица пассажиров. Из своей кабинки торопливо вылезал шофёр. Лицо у него было бледное.

– Вы что делаете, негодяи! – закричал шофёр. – Вы откуда взялись?! Ведь на двести метров впереди дорога была свободна!

Шофёр взял одной рукой за шиворот Толика, другой – Мишку и тряхнул их как следует. Ребята не сопротивлялись. Ведь не могли же они объяснить, как они очутились на проспекте.

Вокруг собиралась толпа. Все обсуждали происшествие.

– Таких задавишь – и отвечать не будешь, – говорил один.

– Совершенно распустили детей, – говорил другой.

– Смотрите, стоят как ни в чём не бывало, – говорил третий.

Толик слушал эти слова и был счастлив. Какие это всё были славные люди. Как замечательно они его ругали. Он всю жизнь слушал бы эту ругань, но наконец у Майды кончилось терпение. Она встала между ребятами и прохожими и зарычала.

Прохожие стали расходиться. И довольно быстро. Гораздо быстрее, чем они собирались.

Лишь шофёр стоял посреди мостовой и что-то объяснял подошедшему милиционеру. Затем уехал и шофёр вместе со своим автобусом. Милиционер подошёл к ребятам.

– Ну что? – сказал он. – Пойдём?

– Обождите минутку, товарищ старшина, – послышался голос с тротуара.

На краю панели стоял толстый доктор из зоопарка. Как обычно, он был увешан кульками и свёртками. И, как обычно, толстая улыбка сияла на его толстых губах. Толик взглянул на него и отвернулся. Сейчас ему не очень-то хотелось, чтобы его узнали.

– Отпустите этих ребят, – попросил доктор. – Это замечательные ребята. Они больше не будут так неосторожны. Вот этого мальчика я знаю с самой хорошей стороны. Видите ли… меня часто толкают. Но дело не в этом. Однажды я рассыпал свёртки, и он сразу же бросился ко мне на помощь. До этого я не видел ни одного мальчика, который бросился бы ко мне на помощь.

Милиционер с сомнением покачал головой:

– Сегодня я их отпущу, а завтра они снова под автобус полезут.

– Не полезут. Уверяю вас, не полезут. Я же, со своей стороны, приглашаю вас в зоопарк. И приводите своих детей. Я им покажу слона совершенно бесплатно.

– Мне, гражданин, бесплатных слонов не нужно, – сказал милиционер. Но тем не менее козырнул доктору и, отвернувшись, зашагал вдоль тротуара.

– Ну а теперь бегите домой, – сказал доктор.

– Спасибо, – сказал Мишка.

А Толик ничего не сказал. Он боялся, что его узнают по голосу.

Через несколько минут ребята уже стояли у своего дома. Они нерешительно поглядывали на свои окна, но не трогались с места. Они никак не могли придумать, чем объяснить своё отсутствие. Теперь, когда не осталось ни одной спички, ничего доказать было уже невозможно.

– Эх, если бы была хоть одна спичка, – вздохнул Толик. – Пускай самая последняя. И никаких спичек мне вовсе больше не надо.

– Да, сейчас бы она не помешала, – согласился Мишка.

Но спички не было.

29

Толик медленно поднимался по лестнице. Если наверху хлопала дверь, он вздрагивал и замирал, стараясь по звуку шагов угадать: не спускаются ли это мама или папа.

После того, что произошло у Мишки дома, Толик мог представить себе, что его ожидает. Толик сам вызвался идти сначала к Мишке. Но от этого лучше не вышло. Вышло хуже. Толику даже и рта не дали раскрыть, чтобы заступиться за Мишку. Да и рот открывать было особенно незачем. Ведь объяснить всё равно ничего нельзя. Чем больше объясняешь, тем, выходит, больше врёшь.

Мишку, конечно, оставили дома. Толику пришлось идти одному.

У двери Толик долго стоял, не решаясь нажать кнопку. Снизу послышались шаги. Поднималась соседка по площадке. Увидев Толика, она ахнула, и Толик судорожно ткнул кнопку звонка, чтобы не пускаться в разговоры ещё и с соседкой.

Дверь отворилась сразу. На пороге стоял папа. Толик не сразу узнал его. Папа был бледный, худой и весь заросший щетиной. При виде Толика папа побледнел ещё больше. У него затряслись губы.

Но самое страшное было то, что папа сказал каким-то чужим и очень тихим голосом:

– Толик? Ты пришёл?

У Толика сразу пересохло горло. Он не мог даже шевельнуть языком.

– Ну, проходи… Что же ты стоишь? – тем же голосом сказал папа.

Толик вошёл и остановился в передней.

И тут из комнаты вышла мама.

Увидев Толика, мама ахнула и бросилась к нему. Она не говорила ничего. Она схватила Толика и стала его целовать, и смеяться, и плакать. А папа как-то очень аккуратно закрыл дверь и медленно, держась рукой за сердце, прошёл в комнату.

Мамины поцелуи пахли лекарством. И во всей квартире стоял аптечный запах. И вещи были разбросаны повсюду, как перед отъездом на дачу.

Внезапно мама отпустила Толика и бросилась на кухню. Слышно было, как там яростно загрохотали кастрюли и сковородки. Затем что-то упало на пол. Со звоном разлетелись осколки. Мама выбежала из кухни и опять бросилась целовать Толика.