Шелепин

Руководители Союза писателей не угадали. После смерти вождя на Старой площади начались другие времена. Никита Сергеевич Хрущев был раздражен инициативой писателей. Новые руководители страны, освободившиеся от Сталина, вовсе не собирались играть роль его наследников и вообще хотели, чтобы панихида по нему побыстрее прекратилась.

Хрущев позвонил в редакцию «Литературной газеты». Симонова на месте не оказалось, он был на даче. Тогда Никита Сергеевич попросил соединить его с Союзом писателей и распорядился отстранить Симонова от руководства газетой. В исправление симоновской ошибки «Литературная газета» опубликовала новую передовицу, в которой говорилось, что главная задача литературы – показать «великие дела нашего народа, его борьбу за коммунизм».

После чего Константину Михайловичу позволили вновь руководить газетой, но недолго. Из «Литературной газеты» его переместили в журнал «Новый мир». Видимо, Хрущев воспринимал его как сталиниста, и Симонов чувствовал отношение первого секретаря, посему решил отказаться от всех административных должностей и даже уехать из Москвы на два-три года, что, впрочем, только пошло на пользу его творчеству. В начале 1958 года Константин Симонов попросился на прием к Хрущеву и через несколько дней оказался в его кабинете.

«После моих объяснений, почему я хочу уехать, – рассказывал Симонов, – Хрущев, прищурясь, спросил меня:

– А кто будет редактором в «Новом мире»?

Я ничего не ответил, только молча пожал плечами. Этот вопрос было не мне решать. Да и как-то не с руки на него отвечать. Но Хрущев, видимо, понял мое молчание по-своему: не то как упорство, не то как выражение обиды, и во второй раз спросил, уже напористо, с нажимом:

– Почему уходите от ответа? Сегодня работаете в журнале, а завтра хотите уехать. Вместо вас послезавтра надо на ваше место другого. Кого? Что вы сами-то об этом думаете? Не поверю, чтоб сами об этом не думали.

– Конечно думал, – ответил я и назвал того, о ком действительно думал все последние месяцы, собираясь расстаться с журналом: Твардовского…»

Александр Трифонович Твардовский во второй раз стал главным редактором «Нового мира». Симонов уехал из Москвы и написал трилогию, принесшую ему читательское внимание и Ленинскую премию: «Живые и мертвые», «Солдатами не рождаются», «Последнее лето».

Сразу после смерти вождя Шелепин с Семичастным предложили было переименовать ленинский комсомол в ленинско-сталинский. Эту инициативу одобрили на бюро ЦК ВЛКСМ и доложили в президиум ЦК партии. Опытные люди, но тоже не угадали новых веяний. Хрущев поздно вечером позвонил Шелепину домой и сказал:

– Мы тут посоветовались и решили, что делать этого не надо.

Лучшие комсомольские годы Шелепина пришлись на хрущевские времена. Хрущев не доверял своим давним соратникам, делал ставку на молодежь и многое позволял своим комсомольцам, если, разумеется, они следовали его курсом.

В соответствии с хрущевскими идеями Шелепин сократил номенклатурный комсомольский аппарат – оставил в райкомах двух освобожденных работников, все остальные трудились на общественных началах.

Все ошиблись в Никите Сергеевиче, принимая его за простачка, с которым легко будет сговориться! Привыкли, что Сталин ернически именовал его «Микитой». А Никита Сергеевич оказался талантливым политиком. Живой и энергичный, он легко обошел своих неповоротливых соратников. Прежде всего он избавился от Берии, которого жутко боялся. Оттеснить от власти Маленкова, который после смерти Сталина играл роль руководителя страны, оказалось значительно легче.

В марте 1953 года Хрущев был избран секретарем ЦК – всего лишь одним из четырех. После мастерски проведенного им ареста Берии Никита Сергеевич захотел повышения. Он завел речь о том, что на заседаниях президиума ЦК должен председательствовать секретарь ЦК, а не глава правительства Маленков:

– У нас коллективное руководство, значит, каждый должен делать свое дело, Маленков – руководить правительством, а не партией.

Товарищи по партийному руководству, видя очевидное первенство Хрущева, поспешили удовлетворить его амбиции. Через два месяца после ареста Берии, во время сентябрьского пленума, в перерыве, в комнате отдыха, где собирались члены президиума, Маленков сказал:

– Я предлагаю избрать на этом пленуме Хрущева первым секретарем Центрального комитета.

И на пленуме Маленков объяснил, что «в настоящее время у нас нет первого секретаря ЦК», и предложил кандидатуру Никиты Сергеевича как «верного ученика Ленина и ближайшего соратника Сталина, обладающего огромным опытом в области партийного строительства и глубокими знаниями нашего народа».

Лазарь Каганович, по его словам, очень удивился: обычно такие серьезные вопросы заранее обговаривались. Он спросил Маленкова, почему тот никому ничего не сказал. Маленков объяснил, что перед самым пленумом к нему подошел министр обороны Николай Александрович Булганин и предложил избрать Хрущева:

– Иначе я сам внесу это предложение.

И действительно – Булганин первым поддержал Маленкова:

– Давайте решать!