Шелест алой травы (СИ)

Также у нас было два вида памяти — рабочая и долговременная. Первая была похожа на надпись на песке во время накрапывающего дождика, а вторая — огромным, почти бесконечным складом нужных вещей. И знания, попавшие на склад, можно было извлечь когда угодно, пусть и приложив усилия. Рабочая память была непостоянной и, если не закрепить полученный материал, образовав ещё один ящик на этом складе, он бесследно пропадал из памяти.

И, как оказалось, чтобы закрепить материал, нельзя было повторять его раз за разом! Нет, простая зубрёжка была поразительно неэффективна. Десять прочтений материала подряд даже и близко не откладывали его в памяти, как эти же десять прочтений, в течение десяти дней, причём с перерывами! Ну что же, да здравствует Каге Буншин! Надеюсь, я вскоре смогу создать достаточно клонов, чтобы раз за разом повторять всё, что лежит передо мной.

Кстати, только после прочтения мне стало понятно, почему Наруто так не любил учиться. Наши ленивые мозги, если предстояло заниматься делом, не вызывающим удовольствия, слали нам болевой сигнал! Любой человек, желающий избежать боли, занимался чем-то более приятным в ближней перспективе (к примеру, обрисовывал Монумент Хокаге), но при этом здорово проигрывал в дальней (учиться — ску-у-у-учно!).

И, как обойти эту естественную для всех проблему, ответы в книге были даны. Боль вызывали мысли не о процессе, а о результате. «Мне предстоит прочесть этот нудный учебник» вызывало у Наруто стойкое желание написать своё имя на десятке заборов. Но при этом, если бы он думал: «Я сейчас чуть-чуть почитаю», то подобных проблем у него бы и не возникло.

Любое занятие, вырабатывающее привычку, состояло из трёх стадий: напоминание, процесс и награда. То есть, увидев что-то неприятное для себя, к примеру, учебник, Наруто вспоминал, насколько ему не нравится учиться. Поэтому его процессом становилось «не учиться», а коварный мозг тут же формировал награду — свободу и возможность заняться чем-то интересным. Таким образом, нежелание учиться стойко отпечаталось в его мозгу.

Книжица давала ответ на вопрос, как разрушить подобные привычки. Оказывается, нужно было применить лишь небольшое волевое усилие, дабы проигнорировать нежелание делать что-то неприятное, включиться в процесс. И награда бы не заставила себя ждать — удовольствие от выполненной работы стало бы подобным призом. И если работа неприятна совершенно, то награду себе можно организовать самому, к примеру, угостив себя чем-нибудь вкусненьким, в случае с Наруто — раме… Стоп! Теперь я поняла действия «самого крутого учителя Ируки-сенсея»! Когда он заставлял Наруто исправлять безобразия, он, в итоге, угощал того любимым блюдом Блондинчика.

Ещё одним ответом, как побороть привычку избегать неприятной работы, было дзюцу со странным названием Онигири. Я так и не поняла, какое отношение оно имеет к еде, но сама методика была просто гениальной! Любой человек может заниматься чем-то не слишком воодушевляющим краткий период времени. Поэтому шиноби, разрабатывающие методику, пришли к выводу: таких «кратких периодов» должно быть как можно больше! В итоге, если ты хочешь учиться (или работать, или тренировать плохо дающееся дзюцу), ты должен делать это лишь в течение 20-25 минут! И после этого обязательно давать себе пятиминутный перерыв, занимаясь чем-то приятным. Эта последовательность 25 минут работы и 5 минут отдыха называлась «Онигири» и для неё лучше всего было ставить таймер. Через четыре-пять Онигири нужно было давать себе перерыв побольше, к примеру, получасовый. И в этом случае, шиноби, предвкушая скорый отдых, работал, тренировался или учился очень продуктивно, а перспектива отдыха подлиннее заставляла его удваивать усилия.

Вряд ли подобное требовалось Зелёным Зверям — они с неиссякающим энтузиазмом готовы тренироваться сутки напролёт, но для Наруто это было бы совершенно необходимо!

Я прикинула, где мне взять таймер. Нормального таймера не достать, но есть и заменители, к примеру, сделать примитивные водяные часы из какой-нибудь ёмкости, типа бурдюка из заячьей шкуры (который только предстояло соорудить).

Также рассказывалось, как тренировки преобразуются в рефлексы. Наши мысли и действия в процессе повторения и формирования цельных структур превращались в «фрагменты». Фрагменты укрупнялись, объединялись, становились разветвлёнными. В итоге, к примеру, при обучении тайдзюцу, ворох мыслей типа: «Поставить ногу сюда, перенести центр тяжести туда, ударить рукой резко, чуть провернув кулак», превращался в просто: «ударить». Ну, или в случае с Зелёными Зверьми — «пойти и победить».