Шелест Да не судимы будете

ма комсомола, это она сама сказала Вере после отъезда комис­сии, а сделала она это «в порядке шутки». Я сказал, что такими вещами шутить нельт — эта «шутка» стоила мне много нервов.

1930 год. Всем курсом школы едем на практику, но в разные места. Наша группа проходит практику вначале в Волчанском районе Харьковского уезда, а затем в селе Русская Лозовая, что в 20—25 километрах от Харькова. Хорошо подружились с ме­стными учителями.

Были рождественские святки. Зима стояла снежная и холод­ная. Как-то стало нам известно, что на льду большого озера готовится кулачный бой. Руководителем нашей практики был какой-то «ортодокс». Собрал нашу группу, а нас было 16 человек, и, поставил перед нами задачу: не допустить кулачного боя — этого «варварского побоища». Рано утром мы вышли на место предполагаемого кулачного боя. Все было спокойно. Но чуть поднялось солнце, как на льду появились две группы подростков, человек по 20 с каждой стороны, и началась «ку­лачная свалка». Мы для подростков были уже великовозра­стными «дядями», и на первых порах наше вмешательство как- то локализовало кулачный бой между подростками. Но вот появились ребята постарше, и уже с обеих сторон человек по 40—50. Мы снова попытались не допустить кулачного боя, но нас «вежливо» предупредили, чтобы мы не вмешивались, если не хотим, чтобы и нам перепало. Через некоторое время на льду было уже человек 300—350, и пошли «стенка на стенку». Среди дерзоцихся были и солидные бородачи. Завязался настоя­щий кулачный бой. Немало уже лежало «бойцов» на льду, некоторые постепенно уползали с «поля боя». Я впервые в сво­ей жизни видел кулачный бой, и он на меня произвел большое впечатление, хотя и сам был далеко не из смирных, и не один раз приходилось участвовать в драках, защищать свою честь, гордость и достоинство.

Мы всей группой стояли на пригорке и наблюдали это побоище, варварское, но традиционно русское. Зрелище само по себе было захватывающим. Бой продолжался около часа. Одна «стенка» была сломлена, дрогнула, отступила, и бой прекратился. В итоге боя — два человека были убиты и не­сколько человек получили увечья и ранения. Но никто ни к кому не предъявил претензий, так как бой был совершенно добровольный. Нашу же группу порицали за то, что мы не смогли «убедить» односельчан отказаться от кулачного боя.

Во время нашей практики был еще один инцидент: нашей группе совместно с местным активом было поручено провести акт «антирелигиозной» пропаганды — в одном из сел снять колокола из действующей церкви, «чтобы звон колоколов и поп своими проповедями не одурачивали народ». Накануне тщатель­но обсудили все организащюнно-технические меррприятия и саму технику снятия колоколов. Но когда мы рано утром прибыли в село со всем своим «снаряжением», то увидели возле церкви множество народа. Мужики большой группой стояли поодаль, женщины поближе к церкви. Когда же мы начали приближаться к нашему «объекту», то по какой-то неведомой команде женпщны двумя кольцами оцепили церковь. Одна груп­па — внутри церковной ограды, другая —· снаружи ее. Но когда мы подошли еще ближе, женщины повернулись к нам спиной, задрав подолы и стали к нам «раком». Нас все это буквально сшибло от срама и стыда. Мы просто остолбенели и, конечно же, отступили. Мужики, стоявшие поодаль, зорко наблюдали за нашим поведением. И когда мы убрались восвояси, женщины приняли нормальную позу, а мы под общий хохот ретировались. Итак, нами не была вьшолнена «антирелигиозная акция» снятия колоколов с церкви.

Занимаясь в школе, я одновременно учился по отдельной программе по книгам «Вуз на дому». Начал готовиться к вступи­тельным экзаменам в один из вузов Харькова. Стороженко одобрительно отнесся к моим намерениям.