Шелест моря!

Мужчина не сдерживался, а во всю силу проникал, тараня и завоевывая, заставляя терять голову и связь с реальностью. Толчок и я впечатываюсь в стену перегородки, понимая, что она содрогается от нас, что вибрация идет от мужчины, а я, служа проводником, передаю ее.

Пусть никто не удивится тому, что стена, примыкающая к нашей каюте, шатается сильнее палубы! Пусть никто не додумается проверить, из-за чего все началось. Тихо шепнула.

— Перейдем на кровать.

Его недоумение и такой же тихий смех.

— Кому-то не достает моего упорства? Мне ускориться или усилиться?

Мой смех заглушил страстный поцелуй и яростный толчок, взорвавший все внутри сверхновой улетающей куда-то ввысь звездой. Его учащенное дыхание, мокрые капли, выступившие на теле и плавно орошающие мою кожу. Скольжение и его гортанный рык остановили мгновение.

Он уткнулся в шею, которую сегодня отметил своим вниманием. Мои руки безвольно повисли вдоль, перестав царапать его плечи. Он легко подхватил меня на руки и отнес на кровать. Я и в этот раз плохо ее разглядела, лишь отметила большой размер. Михай упал сам на кровать и положил мое тело на свое, продляя ощущения. Он по-прежнему оставался внутри, рассказывая, как скучал все дни.

Его рука нежно гладила оголенные участки кожи, навязывая пресловутое единение. Я становилась его частью. Мы сливались в одно целое, заполняя своим дыханием друг друга.

Он вдруг поднял мое лицо и заглянул в глаза, передавая всю гамму чувств. Мужчина молчал, да и слова были лишними. Все рассказывал его взгляд. В нем было столько эмоций, скрытой нежности и сожаления. Неожиданно стало страшно от неприкрытой близости, обнажившей мои чувства. Он читал их, словно открытую книгу, и в его глазах заплясали победные огоньки. Оставить след

Не удержалась и вздохнула намного громче него, а он принял этот вздох за вызов. Перевернул меня, подкинув в воздухе, заставляя вскрикнуть и упасть на покрывало спиной. Он навис надо мной и замер.

Что будет дальше? Продолжит чувственную игру? Вспомнит о пропущенном обеде? Заставит расплатиться за то, что никак не приму его главенство? За то, что так и не смогла полностью отдаться ему?

Невероятной силы волна достигла меня, заставляя поежиться и вспыхнуть. Его дар вырвался из недр души и заполнил пространство каюты. Воздух вокруг стал вязким от перенасыщения магических потоков. Даже я улавливала их.

Ничего не происходило целую вечность. Но неожиданно почувствовала дружелюбие от него. Дар решил со мной подружиться и окутал медленно с ног до головы.

В его глазах появилось удивление и понимание того, что произошло. Кто бы мне объяснил, чтобы тоже понимать происходящее? Уже греясь в коконе его силы, поплыла и расслабилась. Это может быть признаком парности? Так устанавливается между частями души связь?

Он решил не разъяснять такие тонкости, думая, что я рада происходящему и понимаю его суть. Его тело накрыло мое, воссоединяясь и сливаясь со мной.

Я чувствовала восторг. Он отдавался во мне восхищением. Я чувствовала его недоумение, и в глубине души поднималось раздражение. Я чувствовала от него опасность, неверие и неприятие. Он не хотел заходить так далеко. Ему не нужны мои чувства. Чувствовала, как пытается уловить отголоски моих ощущений и мыслей, но на счастье они текли вяло. Сознание лишь подмечало окружающую действительность и изменения, застигнувшие нас врасплох.

Долго сопротивляться возникшему притяжению он не смог. Уловила его потребность, нужду во мне. Так же неожиданно, как и он, вдруг поняла, что его нужда заставляет и меня испытывать похожие ощущения. Вдруг захотелось обнять его, притянуть к себе, провести рукой по литым мышцам пресса, огладить бицепсы и укусить основание шеи. Это не могли быть мои желания. Я не могла так низко пасть, но эти желания заставили меня от воображаемого приступить к действиям. Изморозь в душе

С точностью до деталей я повторяла рожденные образы в жизни, испытывая при этом неуловимое послевкусие. Оно раскрывало новый спектр эмоций, незнакомых и неисследованных. Новый опыт диктовал новые правила обольщения.

И подключения языка к исследованиям его тела вызвало более сильную отдачу. И мою, и его! Я сама завелась, да и Михай начал издавать тарахтение, плавясь от ласки. Он позволял мне экспериментировать, понимая, что в другой раз может и не дождаться такой ответной реакции моего организма.

Он останавливал меня, когда я начинала беспредельничать, стремясь зайти дальше прикосновений, когда подбиралась близко к его стоящему во всеооружии достоинству. Возвращал мои руки в тех местах, где ему было особенно приятно. Мужчина бесповоротно становился моим, ему нравилось отдавать свое тело именно мне. Я это чувствовала и ликовала.