Шелест сорняков

– Ничего любопытного, – Дэйдэт устало махнул рукой. – Двадцать лет назад у меня была старенькая крытая повозочка, а ещё чахлая гнедая кобыла. Мне нечего было сложить в повозку, да и кобылка была до того болезной и слабой, что её силёнок хватало лишь на пустую. Люди в окрестностях притворствовали и изводили соседей и приятелей. Я чувствовал отвращение к каждому треклятому лавочнику, подыскивающему помощничка для своих нечистых делишек. Все они так умело врали о своих намерениях. Я не хотел работать ни на них, ни с ними, ни подле них. Но однажды на большаке я повстречал пожилую женщину. Она слёзно попросилась ко мне в повозку, сетуя на мозоли, и я согласился довезти её до дома. Я уже и не помню, как представилась та женщина. Гораздо важнее то, что она сказала после. Она поведала мне про Дервар, королевство без властителей, где нет порядков и нет законов. Где отнюдь не требуется гадать, насколько дурён тот или иной человек, ибо можно с уверенностью утверждать, что все они – отвратительные ублюдки. Разве что их отвратность проявляется по-разному. И единственное ремесло, которое подвластно им – это Обман. "Уж лучше жить среди подлецов, точно зная, что они подлецы, чем среди услужливых, но явно неоднозначных горожан", – сказал я себе тогда, а потом спросил у женщины, где она живёт. "В Дерваре", – ответила она, и это было последнее, что я от неё услышал. Она ударила меня по голове, и я потерял сознание. Очнулся я один-одинёшенек, без повозки и без кобылки. "Так значит, это и есть Дервар", – подумал я и не захотел покидать его. Наше ремесло неподкупно, как то ни забавно. И такая жизнь гораздо понятней и прозрачней, нежели любая другая.

– А как же вы торгуете? Откуда у вас еда, деньги и одежда? Дервар не выглядит плодородным.

– Наше ремесло всегда позволяло прокормиться, – Дэйдэт хитро улыбнулся. – Неосведомлённые обозы, странствующие купцы и простые путники, что плутают в ночи на бездорожье, иногда пропадают. Если не сказать – нередко пропадают. В соседствующих с Дерваром королевствах есть люди, готовые вести дела с такими, как мы. Иногда подобное сотрудничество даже более выгодно. Если не сказать – нередко более выгодно.

– То есть работу, которую предлагает Бернадетта, тоже нельзя назвать чистой?

– Именно так.

– А другой работы здесь нет?

– Ну, – Дэйдэт отпил из кружки. – Вся работа, на которую здесь можно рассчитывать, так или иначе связана с неподкупным ремеслом. Здесь не ловят рыбу, не колют дрова и не разводят скот. Разве что ты мог бы стать одним из местных торгашей, но чтобы продавать, сначала нужно купить. А ты не похож и на того, кто в состоянии расплатиться за выпивку.

– Я не хочу ни того, ни другого.

Ойтеш перепугался и сделал чересчур большой глоток вина.

– Тогда позволь себе подохнуть от голода. Если неохота ждать, пройдись ночью по округе. Тебя прирежут или разобьют башку ради твоей дорогой одёжки.

– Покажите мне дорогу отсюда, я пойду по ней так быстро, как только смогу.

– Как скажешь. Ты можешь попытаться улепетнуть так, чтобы тебя не заметило Ночное Ворьё. У них, правда, мало чего общего с простыми воришками. Должно быть, ты хочешь вернуться к своему семейству. Вне всякого сомнения, приятно, когда есть те, кто ждёт тебя к ужину в закатный час. Твои родственнички, наверное, места себе не находят, пока мы тут с тобой прохлаждаемся.

Глава 4. Последнее утешение

– Куда задевалась эта Эрни, забери её сырость?

Недовольный голосок Ларсы прорезал пахучий душок, витающий в воздухе, но всё же не достиг той, кому предназначался.

– Её здесь нет.

– Я вижу, Отвид.

Верзила примостился у бугристой стены, вымазанной вонючей беловатой жидкостью и скромно наблюдал за Ларсой. Он, как то ни странно, относился к ней приветливо. Ей-ей уже давнёхонько позабыл об учтивости, которую выказывал девушкам поначалу. Эрни Прац, по правде сказать, не совсем перестала его интересовать, но лишь в известном смысле. Она непомерно ухлёстывала за ним, казалось, напрочь оставив женскую гордость вместе со своей хозяйкой. Пажнет с десятком мародёров уехал на поиски выродков несколько дней назад. А прочие и вовсе чихать хотели на сестёр Прац. Про них вспоминали только, когда подходило время очередной кормёжки. Высокая, стройная до худобы женщина по имени Дерла один раз в день приносила девушкам две грязных миски с каким-то густым варевом. Пахло оно отвратительно, мало того, и миски были неполные. Кормили их так же скверно, как и обращались. И единственным собеседником, на которого Ларса могла рассчитывать, был бугай Отвид. Но сейчас он скорее раздражал её. Девушка пребывала вне себя от гнева, её милое исхудалое личико злостно покраснело, хоть и не утратило своей привлекательности. Маленькие ноздри раздулись вдвое, губки подёргивались.

– Отчего она тебя так беспокоит? – робко осведомился Отвид.

– И вовсе не беспокоит, – со злостью ответила Ларса.

– Тогда почему ты сердишься?

– Вовсе не сержусь.

– Я видел твою сестрёнку с Ей-еем. Мне показалось, что они… – Отвид замялся.

– Что тебе показалось, Отвид?