Шелестят паруса кораблей

На палубе мичманы выстраивали команду. Уже открыты орудийные порты, и канониры заняли места у орудий. Лейтенант Рикорд вышел из каюты в треуголке и парадном мундире. Он спускается в шлюпку и направляется к начальнику английской эскадры, чтобы условиться о числе выстрелов приветственного салюта.

На виду у русских и англичан уверенно и легко поднимается он на палубу адмиральского фрегата «Нереида».

Проходят минуты ожидания. От «Нереиды» отделяется шлюпка. На корме стоит офицер. Шлюпка подходит к борту «Дианы», и Головнин узнает в офицере капитана Корбета, под командой которого он служил на английском фрегате «Сихорс». Но Корбет, не взойдя на палубу шлюпа, задает ряд официальных вопросов и направляется обратно к командорскому кораблю.

Что же случилось? Почему так долго не возвращается Рикорд? Почему Корбет, даже узнав, что шлюпом командует его старый знакомый, не взошел на палубу? Может быть, англичане боятся нарушить карантинные правила? Но эту мысль Головнин тут же отвергает. Ее сменяет другая, более серьезная. Кто сейчас Англия? Друг или враг? Надо быть готовым к худшему.

Все ждут Рикорда. Но вместо Рикорда на палубу поднимается английский лейтенант с конвоем. К «Диане» со всех сторон спешат шлюпки с вооруженными моряками. Большой фрегат, снявшись с якоря, поставил паруса и подходит к шлюпу.

Еще не сказано ни одного слова, но для Головнина многое ясно. Европа вновь переживает бурю. Значит, Россия и Англия теперь враги.

Английский лейтенант, оказывается, прислан командующим эскадрой объявить шлюп, принадлежащий враждебной державе, военным призом.

Но Головнин и теперь спокоен. Лондонское адмиралтейство выдало «Диане» паспорт как судну, имеющему целью мирные исследования Великого океана.

Лейтенант, видимо, озадачен. Минуту помедлив, он сам, а за ним и конвой покидают палубу «Дианы». Через короткое время возвращается на шлюп Рикорд вместе с английским офицером. Корбет поручил сообщить командиру «Дианы» о том, что командующий эскадрой командор Роулей сейчас находится в Капштадте и ему послано туда сообщение о случившемся. А пока «Диана» будет задержана.

— Итак, дорогой Рикорд, — сказал Головнин, оставшись наедине со своим помощником, — после девяностотрехдневного пути этот порт стал для нас ловушкой.

— Я чувствую, ты готов обвинить себя, мой начальник и друг.

— Как странно, что в Атлантике нас не догнало ни одно более быстроходное судно из Европы. Знай мы твердо о ходе событий в Европе, мы пошли бы прямо к Новой Голландии. Там мы достали бы и пресную воду, и зелень.

Наступил ветреный, почти осенний вечер. В бухте гуляла невысокая, но назойливая волна. Английские патрули то и дело сновали вокруг «Дианы», видимо, стремясь убедиться в том, что якорные канаты держат судно на месте. Это значило, что Корбет боится упустить шлюп до прибытия Роулея.

К полудню Василий Михайлович, надев парадную форму и ордена, отправился с визитом на «Нереиду». Он хотел подчеркнуть, что считает создавшееся положение случайным. Нет никаких оснований считать мирную «Диану» военным призом, ведь выданный английским правительством паспорт остается действительным.

Корбет чувствовал себя неловко. Трудно держаться со старым знакомым как с врагом. В конце концов англичанин сознался, что сам не знает, как ему поступить. Случай сложный, и лучше всего дождаться Роулея или даже решения Лондонского адмиралтейства. Пока что надо договориться о частностях.

Зашел спор о военном флаге. Стоять «Диане» под враждебным Англии флагом — это, по понятиям Корбета, было недопустимо. Спустить российский флаг — об этом и слушать не хотел Головнин. Решили, что «Диана» будет поднимать вымпел.

Головнин в тот же день поехал к вернувшемуся из Капштадта командору. Роулей был так же вежлив и столь же уклончив, как и Корбет. Он не намерен был брать на себя окончательное решение. Таковое должно прийти из далекого Лондона, а это означало месяцы ожидания. Но он разрешил Головнину чинить шлюп, запасаться продовольствием и водой, чем команда «Дианы» и занялась со всей энергией. Вместе с донесением Роулея адмиралтейству транспорт «Абоданс» повез и письмо Головнина статс-секретарю лорду Каннингу.

Убедившись в том, что экипажу «Дианы» предстоят долгие месяцы стоянки в Капской колонии, Головнин увел «Диану» в защищенный от ветров угол Симанской бухты. Потянулись долгие, скучные недели, а потом и месяцы полуплена.

Офицеры и команда шлюпа свободно общались с колонистами — голландцами и англичанами, встречая всюду радушный прием. Василий Михайлович почти ежедневно на легкой шлюпке ходил вдоль берега, а с тех пор, как в самом городе была снята комната, часто ездил в Капштадт. Русские свезли сюда хронометры и инструменты для астрономических наблюдений. Здесь же велись переговоры с поставщиками.