Шели. Слезы из Пепла

— Давайте, — демон кивнул Тибу и Ламу, — её не зацепите.

Когда я поняла, что сейчас произойдет я закричала, хотела броситься к выходу, но Норд, схватив меня осторожно поперек тела отшвырнул обратно в конец клетки, я упала, а он снова стал на дыбы, загораживая весь обзор.

Первая стрела впилась ему в шею. Я глухо застонала. Стрелы посыпались на него градом, впиваясь в горло, в лапы, разрывая плоть. Цербер не сдвинулся с места. Я громко кричала, пытаясь прорваться, заслонить Норда, но он так яростно хлестал хвостом по полу, что меня снова и снова отбрасывало назад. Если зацепит шипами, скорей всего убьет, кроме того они ядовиты для человека.

— Аш! Не надо! Пожалуйста! — закричала изо всех сил, но меня не было слышно из-за рычания раненного Норда и свиста стрел.

Они выпустили в него не меньше пятидесяти, но Норд не падал, он упрямо стоял на четырех лапах, заслоняя меня от демонов. По полу растеклась черная кровь и меня трясло, как в лихорадке от осознания, что я ничем не могу ему помочь, от осознания своей полной беспомощности и бессилия. Это из-за меня…он умирает только ради меня и не понимает, что это напрасно, но таковы понятия преданности у этой жуткой твари, которая почему-то любила меня сильнее, чем кто-либо в моей жизни.

Аш взмахнул рукой, приказывая остановиться, подошел к клетке и силой вогнал меч в грудь цербера. Пес заскулил и начал заваливаться на бок. Я смотрела на него расширенными глазами, сквозь стекло слез, дрожа всем телом. Подняла глаза на Аша, но тот не сводил взгляда с умирающего цербера, все еще не вынимая меч из его груди.

— Это был твой выбор. Достойная смерть за недостойную тварь.

Вскинул голову и по коже поползли мурашки. Он не просто ненавидел меня — это была отчаянная ненависть, разочарование и боль. Вскрытые на секунду эмоции, которые обожгли даже на расстоянии, а потом они пропали, словно растворились в пламени его зрачков. Наступил на грудь Норда и выдернул меч, цербер глухо застонал, и я бросилась к нему, не в силах сдержать рыдание. Я гладила его между ушами, целовала окровавленную морду и захлебываясь слезами шептала

: «Зачем? Зачем миленький? Зачем ты это сделал?»

— Заберите ее. Мы возвращаемся во дворец. Китч с дозором должен вернуться с Пустоши с вестями о возможном пути через пески.

Я сильнее прижалась к Норду, чувствуя, что он еще теплый, что его сердце все еще бьется. Из-за слез я даже не видела его прощального взгляда. Мысленно просила прощения за то, что не смогла ему помочь. В этот раз не смогла.

Надо мной склонился Лам, пытаясь поднять с пола, и в этот момент Норд неожиданно подскочил, я услышала дикий вопль и отвратительный хруст. Демон упал на пол зажимая перекушенную кисть, из которой фонтаном била кровь, а Норд больше не двигался его глаза медленно закрылись. Лам вопил от боли, пока Тиб перетягивал его руку жгутом.

Аш склонился ко мне и поднял меня за волосы с пола, наши взгляды встретились, и он прорычал мне в лицо:

— Я только что лишился своего лучшего цербера и своего преданного воина, который больше не сможет взять в руки меч. Будь ты проклята, тварь!

Отшвырнул меня в сторону и резко повернувшись к стонущему Ламу, отрубил ему голову. Тиберий отшатнулся и упал на спину, вытирая лицо тыльной стороной ладони, отползая назад.

— Твою ж мать! Аш! Твою мать! Какого хрена?

— Это лучше, чем быть калекой и влачить жалкое существование среди других немощных. Я избавил его от этого. Все. Пошли. Пришлешь сюда своих надо похоронить с почестями.

Повернулся ко мне:

— Давай! Пошла!

Схватил за руку и толкнул вперед. Я споткнулась, но Тиб поддержал меня, не давая упасть.

— Спектакль окончен. Уведите отсюда это тупое стадо, — рявкнул Аш надзирателям.

Я плелась позади них, оглядываясь на трупы Норда и Лама, чувствуя, как сама медленно превращаюсь в подобие человека, как внутри поднимается волна дикого отчаяния. Кошмар не заканчивался он продолжался, как затянувшийся бред, заставляя меня саму цепляться за остатки рассудка. За эти несколько дней я видела столько смертей, сколько не успела увидеть за пять лет войны. Бессмысленные и жестокие они поражали своей уродливой простотой и стремительностью. На поле боя мы проливали кровь ради цели и победы, а здесь умирали по прихоти хозяина и жестокой природы. Мне было страшно, что со временем я привыкну к этому и буду так же равнодушно взирать на мертвецов, как и все те, кто меня окружали.

Мы приближались к дворцу, и теперь я смотрела остекленевшим взглядом на вбитые в землю колья, на которых висели мертвые надсмотрщики. Мне не показалось — они действительно сменились потому что этих казнили. А потом увидела среди них Тана. Изувеченного, без кожного покрова, все еще живого его клевали налетевшее воронье и каждый раз, когда птицы вонзали в него клювы, он вздрагивал, а у меня по коже проходила волна дрожи и тошнота подступила к горлу.

Я замерла, чувствуя, как меня покидают последние силы. Боже! Я проклята! Аш прав! Я всеми проклята!