Последние две недели пролетели как безумные. Спать было невозможно, работать тоже. Любые манипуляции могли дать сбой и привести к ужасным последствиям, где масштаб падения тунгусского метеорита покажется песчинкой. Приходилось всегда быть сосредоточенным, секундное расслабление, и голос мучал, просил о помощи. Вспышки боли уже почти не чувствовались, темнота затягивала. А после крика девушки, внутри что-то надрывалось.
Ник пробовал установить контакт, спрашивал, кричал, умолял. Пробовал отследить, откуда может идти воздействие, но всё было тщетно. Пытался забыться в вине, но алкоголь не берёт одарённых. Ящик выпитых бутылок пару часов затишья и дико раздирающий крик в ушах.
«Не, друг, так ты долго не протянешь, — отдышавшись и сняв прилипшую к спине футболку, смотрел на себя в зеркало Ник. Глаза начинали впадать, скулы заострились, недельная щетина дополняла картину маслом. Приплыли… — Нужно что-то делать…»
Резкий дребезжащий звук ударил по голове кувалдой, заставив зажмуриться…
Граф Григорий Иванович Шелихов отличался от того образа, что создали вокруг него пиарщики. Деловой человек, филантроп, держащий себя в тонусе сорока-пятидесятилетний мужчина, владеющий полным кругом силы, меняющий направление ветра. Но это всё там, за стенами поместья, в каменных джунглях, где каждый норовит поставить подножку, заискивающе улыбаясь. Но тут же ему спокойно, в своём малом рабочем кабинете, где дубовая столешница, удобное кресло, книжные полки вдоль стен с небольшими секретами. Если выдвинуть томик «Гоголя», то в образовавшейся нише можно нащупать пузатый графин с коньяком, пару бокалов и распечатанную плитку шоколада.
Ну а томик Плутарха хранит секрет, который не доверишь даже бумаге, увы…
Мужчина сидел с полузакрытыми глазами, навалившаяся усталость была ему не свойственна, но уж очень ко времени: столько сил, столько ресурсов было вложено, лишь бы всё пошло по плану.
Привычным движением руки он открыл нижний ящик стола и достал фото рамку. Улыбающаяся женщина нежно смотрела на него с фотографии.
Прошло почти семь лет, но он не забыл, никогда не забудет. Да, по закону императрицы Шелихов обязан был привести в дом ещё одну жену, чтобы не прерывать род, и он привел.
На балу у Татищевых, в стайке щебечущих девиц, на него смотрели большие изумрудные глаза. Как бы выразилась сейчас молодежь, «граф поплыл». Весь вечер лихо вальсировал с прелестницей, делая недвусмысленные намёки всему дворянскому сообществу. Да так, что на Рождество был официально представлен родителям будущей супруги.
Валентина, урождённая Ростова, быстро освоилась в роли жены. Несмотря на юность, стальной хваткой держала прислугу и обхаживала мужа, не забывая приласкать сына от первого брака и блистать на балах. И очень скоро сама подарила Григорию Ивановичу второго наследника.
Жизнь текла размеренно. Изредка, выкидывая коленца, взрослел Николай, старший сын. Опора и надежда, как предполагалось. Но вздорный характер мальчишка стал проявлять не ко времени. Стоило графу уехать в очередную экспедицию, как отпрыск подписывался под любой авантюрой и планомерно разносил Петербург, показывая всё на что способен наследник дворянской фамилии. Драки, разбитые машины: в одночасье примерный и спокойный юноша взрывался всё больше превращаясь в озлобленного зверёныша. Подшивка газет, как напоминание, за прошлый год желтела в том же ящике.