Шелк и кровь. Королева гончих

Сначала Лавчайлд просто села на пол и тихо похныкала: напряженные нервы требовали разрядки. Потом кое-как поднялась, держась за стену, разделась и побрела в душ. Она любила принимать ванну, и, наверное, в другом каком-то случае вознегодовала от ее отсутствия, но два дня здесь были слишком тяжелы – девушка обрадовалась просто возможности помыться. Сперва она, правда, долго стояла под струями воды, не шевелясь, наслаждаясь ощущением капель, орошающих кожу. Потом пощупала мышцы – в порядке. Слабость, конечно, была: в том числе от неподвижности, но в большей степени, видимо, от неких препаратов, которыми мучители тайно пичкали пленницу. Ей особенно не было интересно, каким образом – все равно она не могла отказаться от еды и питья. Возможно, это даже был какой-то газ. Не все ли равно? Если бы Лавчайлд невольно не отрезала себе пути к отступлению, сейчас кто-то из бывших напарников или любовников разыскивал бы ее: Макс, Гарри Янг… Но она сожгла все мосты.

Лавчайлд вылезла из душа, взяла с плохо прокрашенной деревянной скамьи небольшое вафельное полотенце и, встав у запотевшего зеркала, принялась вытирать волосы. Серебристая поверхность напротив ее лица постепенно прояснялась – вот стал виден нос, различимы глаза и щеки… Лавчайлд опустила лицо. Не идеальные, хоть и довольно милые черты, но без косметики – какая-то серая мышка, ей-богу. Да, Лавчайлд всегда брала другим. Харизмой и, в первую очередь, запахом, но сейчас, уже решив для себя, что проживет и без феромонов, она поняла, что ошиблась. Без своего уникального запаха она уже не будет так соблазнительна. Девушка тяжело вздохнула. И тут на ее плечи легло пушистое мягкое полотенце. Огромное, она могла бы завернуться в него, укрывшись от шеи до пят. Лавчайлд подняла взгляд на зеркало – за ее спиной в мутном запотевшем отражении виделось лицо. Бена. Его руки, оставляя ее плечи, скользнули ниже, промокая влагу с грудей Лавчайлд. Приподняли их, будто невзначай лаская, продвинулись еще ниже, на талию, и замерли там.

– Я не настолько ослабла, – дрожащим голосом остановила мужчину девушка. – я могу вытереться сама.

– Как скажете, леди, – хмыкнул Бен, убрав руки. И вышел.

Полотенце соскользнуло на пол. Лавчйлд не подняла его – стояла, так и пялясь в зеркало, пока капли воды на ее теле не высохли.

Но передышка длилась недолго. Лавчайлд не ошиблась в своих предположениях: ей разрешили помыться ради того, чтобы вонь от грязи не перебивала аромат естественных феромонов. Невзирая на ее протесты, Бен подхватил (насильно!) закутанную в полотенце девушку на руки и отнес в ярко освещенную комнату со слепяще-белыми стенами. Судя по всему, лабораторию, где над пленницей с этого дня начинались опыты.

В комнате уже были все три женщины, навестившие Лавчайлд после того, как она очнулась.

Они завели ее в матовую то ли стеклянную, то ли пластиковую коробку, похожую на душевую кабину. Со всех сторон просветили желтыми и красными лучами, обдали паром и холодным воздухом. Потом открыли дверцу. Лавчайлд почти вывалилась в руки Бену – ее не держали ноги. Видимо, в еде, что ей дали с утра, все-таки были какие-то седативные средства, однако в слишком слабом количестве, чтобы сразу ее обездвижить. Но теперь, переволновавшись, девушка лишилась сил.

Самая старшая женщина что-то смотрела на компьютере, присоединенном к кабинке, и качала головой. Затем приказала приковать пленницу к некому подобию дыбы, которая стояла у Лавчайлд в комнате. Только теперь ее еще и как следует вытянули – плечевые суставы мгновенно заныли. Две женщины, те, что были помладше, встали по обе стороны от Лавчайлд и взяли у нее образцы слюны, крови и пота, состригли прядь и проделали еще много неприятных и унизительных процедур. Но пленница даже не пискнула. Только зажмурилась, чтобы не видеть, как шарит взглядом по ее телу Бен. Он же, черт побери, был извращенцем! А она, кажется, нормальная женщина. Не должна она была ему нравиться, не должна. И аромат ее был рассчитан на обычных мужчин, которые не тащатся от того, что связанная девушка мочится у них на глазах. Во всяком случае, так Лавчайлд казалось… Ее настоящий запах остался – исчез только химически созданный аромат цветов и фруктов, которым Лавчйалд сглаживала свою истинную магию. Какие-то запахи принято считать приятными и манящими, а какие-то – просто вонью, поэтому ей приходилось хитрить.

– Я больше не чувствую от нее ничего удивительного, – покачала головой блондинка, втягивая носом воздух, так что ноздри слипались, – то есть, конечно, что-то такое присутствует… Но слишком слабо.

– А как ты думаешь, я же мылась, – огрызнулась Лавчайлд. Блондинка обожгла пленницу неприязненным взглядом.

Старшая женщина отвернулась от компьютера и смерила их обеих долгим взглядом. Каждую, по очереди, просканировала от макушки до пят, словно видела насквозь. Затем хлопнула в ладоши:

– Бен!

Парень напрягся, вытянулся в струнку, подобно гончей, почуявшей след.

– Аманда, освободи нашу милую подопытную мышку.