Шелкопряд

Крикливую заключенную кое-как привели в чувство. Ее посетительница, с похожей татуировкой, но чуть менее агрессивная, уже шла к дверям, на ходу показывая надзирательнице средний палец.

– Припомните: возможно, Оуэн какими-нибудь словами или поступками дал вам понять, что собирается на время уехать? – настаивал Страйк, но Леонора, как сова, круглыми глазами испуганно смотрела на соседку.

– Что? – рассеянно переспросила она. – Да нет… он со мной никогда не делится… не делился… просто уходил, да и все. Собрался бы на отдых, так хотя бы «до свидания» сказал, правда же? – Она снова заплакала, прикрывая рот тонкой рукой. – А ну как меня посадят – что с Орландо станется? – сквозь рыдания спрашивала она. – Эдна не сможет за ней всю жизнь ходить. Не справится. Она даже обезьянку Чики умудрилась дома забыть, а в ней картинки были, которые Додо для меня нарисовала. – (После короткого замешательства Страйк понял, что речь идет о плюшевом орангутанге, которого в прошлый раз всюду таскала с собой Орландо.) – Если меня не выпустят…

– Я вас отсюда вытащу, – сказал Страйк с уверенностью, которой не чувствовал, но что плохого, если человек получит от тебя спасительную соломинку, чтобы продержаться еще сутки?

Время свидания истекло. Он выходил из зала не оглядываясь и только удивлялся: почему Леонора, увядшая ворчунья пятидесяти лет, живущая беспросветной жизнью вместе с умственно отсталой дочерью, внушает ему такую неистовую решимость, такую ярость…

Да потому, что она ничего плохого не сделала, напрашивался простой ответ. Потому что она невиновна.

За истекшие восемь месяцев стеклянная дверь, на которой было выгравировано его имя, впустила к нему в приемную множество клиентов, но всех привели в сыскное бюро незамысловато схожие причины. Посетители искали соглядатая, орудие, средство перетянуть баланс сил на свою сторону или избавить себя от нежелательных связей. К Страйку шли те, кто хотел выиграть преимущество, рассчитывая получить воздаяние или вознаграждение. А в конечном счете им просто хотелось еще больше денег.

Но Леонора пришла потому, что хотела вернуть домой мужа. Это простое желание родилось из усталости и любви, если не к ветреному Оуэну, то к их общей дочери, тосковавшей без отца. Видя эту женскую самоотверженность, Страйк выкладывался по полной.

Морозный уличный воздух теперь изменил свой вкус. Давно не приходилось Страйку бывать в такой обстановке, где подчинение приказам – это становой хребет повседневного существования. Тяжело опираясь на трость, он брел к автобусной остановке и с каждым шагом все острее ощущал свободу.

На заднем сиденье автобуса три подвыпившие девицы в головных повязках с торчащими оленьими рогами распевали:

They say it’s unrealistic,
But I believe in you Saint Nick…[31]

«Будь оно неладно, это Рождество», – раздраженно думал Страйк: ему не улыбалось толкаться в магазинах, чтобы купить подарки племянникам и крестникам, чей возраст постоянно вылетал у него из головы.

Автобус со стоном пробивался сквозь слякоть и пургу. В запотевшие окна смотрелись размытые огоньки всех цветов. Мрачный вид Страйка, размышлявшего о несправедливости и убийстве, сам по себе отпугивал всех, у кого возникало желание сесть рядом.

40

Будь рад, что имя не указано твое; носить его опасно.

Фрэнсис Бомонт, Джон Флетчер.

Предатель

На другой день окна сыскного бюро то заливало дождем, то залепляло снегом, то заволакивало снежно-дождевой жижей. Около полудня в кабинет Страйка вошел начальник мисс Броклхэрст, чтобы ознакомиться с доказательствами ее неверности. Вскоре после его ухода примчалась Кэролайн Инглз. Она торопилась забрать детей из школы, но улучила минутку, чтобы передать Страйку обнаруженную в бумажнике мужа карточку с адресом стриптиз-клуба и бара «Голден лейс». Совсем недавно мистер Инглз поклялся не приближаться к фривольным танцовщицам, девушкам по вызову и стриптизершам – это было условием примирения супругов. Страйк согласился наведаться в «Голден лейс» и выяснить, не поддался ли мистер Инглз прежнему искушению.

Распрощавшись с Кэролайн Инглз, Страйк, у которого к этому времени подвело живот, вынул из пакета и надкусил принесенный Робин сэндвич, но вынужден был отвлечься на звонок мобильного телефона.

Соблазнительная брюнетка, предвидя скорое разрешение дела, отбросила всякую осторожность и теперь приглашала Страйка вместе поужинать. Ему показалось, что Робин, жуя свой сэндвич, усмехается, хотя старательно вглядывается в монитор. Страйк сделал попытку вежливо отказаться: вначале сослался на непомерную занятость, а потом сообщил, что связан отношениями с другой женщиной.

– Что же вы раньше не сказали? – холодно спросила клиентка.

– Не привык смешивать работу и личную жизнь, – ответил Страйк.

Она повесила трубку, недослушав его учтивые слова прощания.