Шелковая тень любви (СИ)

— Ну, в чем-то ты права, я действительно работал с отцом, равнялся на него, он стал для меня примером, но он занимался не бизнесом, а секретной разработкой химического оружия. Он был выдающимся химиком, горел на работе, отдавая себя всего любимому делу. Сейчас я понимаю, что маме, наверное, не так-то просто с ним приходилось, все бытовые вопросы на ней и я, естественно, но она никогда дурного слова ему не говорила, наоборот, восхищалась им, создавала все условия, чтобы он, не думая ни о чем, мог работать. Я не колеблясь, решил, что пойду по его стопам. То время, когда мы работали с ним вместе, я считаю лучшим временем в своей жизни, мы стали так близки, что понимали друг друга с полуслова и он, видя, как я стараюсь, держал меня в курсе всех своих наработок, хотя никто кроме него на этапе разработки об этом знать был не должен. И думаю, мы так и работали бы спокойно, если бы не я, — Молотов поджал губы, покусывая щеки изнутри, одновременно сожалея о чем-то и думая о том, рассказывать ли об этом.

— Что-то случилось? Почему ты считаешь, что ты виноват? — аккуратно поинтересовалась Рита, видя, как Молотову сложно говорить.

— Да, случилось. Любовь моя случилась. Такая любовь, что напрочь лишила меня здравого смысла. Честно, я сейчас даже не верю, что я мог так любить как умалишенный. Весь белый свет сжался для меня до одной маленькой девочки. Я верил ей безоговорочно. Ока казалась такой чистой, наивной, доброй, — Молотов покачал головой с легкой ухмылкой, словно поражаясь тому, как он мог так ошибаться, — Ее звали Аня Фролова. Нюта… Я называл ее «мой цветочек», имея в виду анютины глазки. А она оказалась ядовитым плющом, — Роман замолчал, вспоминая ту самую, что вырвала когда-то его сердце, — Она с родителями переехала в наш двор, когда я закончил второй курс, и я сперва не обратил на нее никакого внимания, слишком маленькая — младше меня на четыре года, ей на тот момент исполнилось пятнадцать. Аня сдружилась с Ларисой — младшей сестрой Олега, и как-то так мы оказались в одной компании. Я и сам не понял, как простое общение переросло в дружбу, а потом во влюбленность. Я так дорожил ей, она казалась такой хрупкой, что я боялся к ней прикоснуться. Я безумно любил, мне так хотелось, что все было правильно, хотелось один раз и на всю жизнь, и я берег ее до свадьбы. Мне казалось, она как никто этого достойна. Сам сейчас не понимаю, как я мог терпеть: гормоны бушевали, а я довольствовался объятиями и поцелуями. И, естественно, ни о каких других девушках речь не шла, все эти три с лишним года я ни с кем не спал. Окончил институт, ей исполнилось восемнадцать и я тут же сделал ей предложение, она ответила «да», — продолжал свой рассказ Молотов, а Рита слушала не перебивая, хотя пока не очень понимала, как оказалась взаимосвязана его любовь и работа? К слову сказать, Рита и поверить не могла, что Молотов мог кого-то так искренне любить, — Я так ее любил, что ничего не замечал. Я не замечал, насколько для нее важен тот уровень жизни, что обеспечивал ей ее отец, занимавшийся каким-то бизнесом, связанным с недвижимостью, я на тот момент не вникал, мне было не интересно, чем он занимается. Мы подали заявление, и вскоре у нее разорился отец. Аня сказала, что все расходы по свадьбе мне придется взять на себя. Я естественно согласился, а как по-другому? Практически все было готово. И кольца, и платье, и костюм, и ресторан заказан. Оставалось разослать приглашения. И тут Аня мне заявляет, что свадьбы не будет. Никогда. Я ничего не мог понять. Что? Почему? Как дурак спрашивал: «Ты что меня не любишь?» А она усмехнулась и ответила: «Знаешь, Рома, любовь в наше время — непозволительная роскошь. Я не замуж хочу, а жить хорошо хочу. Есть человек, который в состоянии обеспечить меня так, как я хочу. У него «Мерс» и денег куры не клюют. Мы хоть на Канары можем полететь, хоть на Кипр, да вообще хоть куда. Видишь, какое колечко он мне подарил? — спрашивала она, крутя у меня под носом огромным набалдашником с бриллиантом, — Не то что ты!», — и швырнула мне в лицо то кольцо, что я дарил ей на помолвку. Не могу даже сказать, что я почувствовал в тот момент, внутри как будто произошел атомный взрыв. Я ничего не мог ей ответить. Как дурак стоял с этим кольцом. Она развернулась и ушла. На следующий день я увидел, как поздно ночью ее привезли на черном «Мерсе». Потом я узнал, что это один питерский «бандюган» из действующей на тот момент ОПГ. Кличка — Леший. Помню, что бабульки у подъездов шептались: ее называли шлюхой, меня — жалели. Я чувствовал себя жалким ничтожеством, но не я первый, не я последний, кого девушка бросила ради того, кто успешнее и богаче.

— И ты решил, что сам должен стать успешнее и богаче? — предположила Рита.