Шелковые слова

— Что? — Лейни обернулась и увидела, что к ней подошли две самые одержимые охотницы за мужчинами: те пожирали Дика глазами, в то время как он раздавал ребятишкам мороженое.

— И ты его отпустила? Пусть даже на время?

— Детка, да я бы простила такому даже побои, лишь бы он оставался в моей постели.

— Классный мужик. Прямо то, что надо.

— Какого дьявола ты от него ушла? Да я бы на коленях к такому приползла.

Терпение Лейни лопнуло. Поверят ли они, если сказать им правду?

— Вообще-то я познакомилась с ним в застрявшем лифте, пребывая в истерике. Он отнес меня в свою квартиру, напоил бренди и сполна воспользовался ситуацией: раздел меня, уложил в постель и всю ночь занимался со мной любовью.

Коллеги посмотрели на нее как на помешанную.

— И что в этом плохого? — почти одновременно воскликнули они.

Ученики Лейни весь этот день были совершенно неуправляемые, взбудораженные предстоящими каникулами, а также появлением мужчины, который, по их оценке, мог соперничать с самыми крутыми героями их любимых телесериалов. К тому времени, когда прозвенел последний звонок, Лейни была совершенно истощена морально и физически.

Почему он здесь? Зачем ее искал?

— Готова, дорогая?

Она без нужды перекладывала бумаги на своем столе, пока последний ребенок не покинул класс. Теперь же порывисто обернулась к нему и выплеснула весь гнев, накопившийся за день.

— Я вам не «дорогая»! Прекратите меня так называть! Вообще прекратите со мной в таком тоне разговаривать! Зачем вы сюда явились? Как меня нашли и что вам надо? Я требую объяснений, черт побери!

— Я тоже! — парировал он. Собственная вспышка гнева поразила Лейни, и, вновь вернувшись к тактике враждебного молчания, она принялась судорожно запихивать вещи в сумку. Дик уже стоял рядом и предупредительно держал ее пальто. Ничего не оставалось, как принять его помощь. Он застегнул ей пальто до самой верхней пуговицы, пристально глядя в глаза и словно подстрекая к бунту. После чего она взяла сумку и они вместе вышли из класса и пошли по опустевшему коридору, пропахшему мелом, мастикой и рождественскими леденцами.

Выйдя на улицу, она направилась к автостоянке. Рядом с ее потрепанной малолитражкой соседствовал блестящий коричневый «Кадиллак». Нетрудно было догадаться, кому он принадлежит.

— Мистер Сарджент, я вам ничего не должна. Никаких объяснений. Ровным счетом ничего. Вы зря потратили время, приехав сюда, и я буду вам очень признательна, если вы оставите меня в покое. — Произнося эту блестящую финальную тираду, она отпирала дверцу машины. Теперь же с ледяным снисхождением взглянула на него в упор.

Он улыбался.

— До встречи у тебя дома. — И, легонько чмокнув Лейни в холодную щеку, обогнул ее машину и подошел к собственной. Распахнул дверцу, но, прежде чем забраться внутрь, обронил:

— Кстати, Лейни, не трудись от меня отрываться.

Я знаю, где ты живешь.

Чертыхнувшись, она с силой захлопнула дверцу, прокляла замерзший двигатель — чтобы завести его, потребовалась уйма времени, а по соседству между тем жизнерадостно урчал мотор «Кадиллака», — обругала школьный автобус, позади которого застряла на светофоре, и все это время кляла на чем свет стоит этого внезапно появившегося мужчину, который вознамерился разрушить всю ее жизнь.

Следом за ней он свернул на подъездную аллею, но каким-то образом умудрился первым очутиться на крыльце. Лейни с ужасом наблюдала, как он достал из кармана ключ и отпер дверь.

— Где вы взяли ключ?

— Заходи же, Лейни. Ведь холодно.

— Отвечайте! Откуда у вас ключ от моего дома? И будь я проклята, если войду в этот дом вместе с вами!

Устало вздохнув, он спустился по ступенькам обратно к ней.

— Чувствую, назревает спектакль. Тебе обязательно устраивать его прямо здесь? «Школьная учительница на лужайке перед собственным домом подверглась нападению со стороны душевнобольного жителя Нью-Йорка». Такие заголовки ты хочешь прочесть в завтрашних газетах? Или же все-таки будешь вести себя разумно и вместе со своим благородным гневом зайдешь в эту чертову дверь, пока я не внес тебя туда на руках?

Он своего добился. Она покорно побрела следом за ним, но, едва переступив порог, замерла как вкопанная. Посреди гостиной стояли два чемодана. На медной вешалке для одежды висел непромокаемый плащ. У торца кушетки стояла прислоненная теннисная ракетка. На журнальном столике лежал кейс.

Дрожа от ярости, она медленно повернулась к нему:

— Соберите свои вещи и немедленно покиньте мой дом.