Шелковый путь

Время от времени издалека доносился приглушенный топот конских копыт, и тогда спутники хана невольно настораживались и прислушивались. Такова была привычка людей в Отраре. Месяц, понемногу наливаясь силой, вскарабкался на вершину крепостного вала. Напротив темнели дома улицы Пшакши. У подножия холма расположились кузни. Над ними до сих пор вьется жидкий дымок. Тяжкие вздохи кузнечных мехов, грохот молотов и лязг железа постепенно затихали, растворяясь в густом вечернем воздухе.

А на вершине холма смутно вырисовывались очертания древней мечети. Ее построили четыреста лет тому назад, когда в эти края только пришло мусульманство. Время и ветры, дождь и зной не смогли исказить облика мечети. В сумраке надвигающейся ночи она была похожа на гигантскую диковинную птицу, присевшую отдохнуть на холме. От всей этой загадочной и напряженной тишины, мрачного очертания мечети, таинственной ночной прогулки спутникам, молча следовавшим за ханом, становилось как-то не по себе, было боязно и тревожно. Сердца их бились учащенно, по телу пробегала дрожь. Такое время неспокойное было, хоть и мир был на земле. Однако они крепились и скрывали друг от друга свое состояние. Странно… Что же все-таки задумал правитель Отрара, приведя их сюда?

Они поднялись на холм. Мрачным гулом отозвалась огромная мечеть. Казалось, целый десяток муридов, учеников медресе, в один голос гнусаво забормотали стихи из Корана. Дошли до главных ворот мечети. Все трое дышали тяжело: путь от Гумбез Сарая до Кан-базара составлял половину фарсаха[21], а от базара до Голубой мечети на вершине Пшакши — целый фарсах. Много улиц и переулков они прошли, много площадей и хаузов обошли и дошли наконец сюда как раз ко времени вечерней молитвы. С минарета доносился гортанный голос муэдзина, призывавший правоверных к молитве. Он читал призыв к молитве на египетский манер, певуче и скорбно, и от этого становилось жутко. Иланчик Кадырхан скинул дорожный чапан, разостлал его на голом пятачке возле мечети, опустился на колени, чтобы исполнить долг верного слуги аллаха. Спутники хана послушно встали за ним в той же смиренной молитвенной позе, повторяя каждое его движение. Молитва состояла из троекратной хвалы всевышнему и двух зачинов благодарения. Правитель повернул голову сначала к правому плечу, потом — к левому; вытянув обе руки, дважды низко поклонился, касаясь лбом расстеленного чапана; выпрямился, пробормотал еще раз последний зачин, опять опустился на колени. В такой позе он застыл надолго, будто отрешенный от всех земных забот и погруженный в некую мысль, которая вдруг неожиданно пришла ему в голову. Наконец он как бы очнулся от дум, решительно встал; отряхнув, надел свой чапан, пристальным взглядом осмотрел спутников.

— Я вам открою тайну, которая может пригодиться в трудный час для страны и людей. О том, что вы сейчас увидите, не скажете никому ни слова. Поклянитесь!

— Унесем тайну с собой в могилу! — поклялись оба. Кадырхан молча пошел вперед. Они вошли в мечеть.

Здесь, вблизи, особенно чувствовалась ее древность. Службы тут почти не проводились. У дряхлого старика, по-видимому, подкашивались ноги, когда он спускался по крутым ступеням винтовой лестницы. Изнутри свод центрального купола был отделан белым камнем. Купол подпирали могучие круглые стены из темно-красного жженого кирпича. Под малым куполом виднелось небольшое помещение для зикра — заклинаний, священного радения и духовных песнопений. В сумраке почти не различались росписи и узоры на стенах. Каждый шаг, малейший шорох отзывались могучим гулким эхом под сводами мечети. Старая мечеть невольно вызывала у посетителей почтение и благоговение. Как говорят, краски поблекли, да суть сохранилась.

Кадырхан, едва переступив порог, повернул налево. Здесь темнел выступ длиною в один кулаш. От выступа на повороте вилась к куполу узкая винтовая лестница. Однако правитель не стал подниматься по ней. Он наклонился, обеими руками обхватил третью снизу каменную ступень, поднатужился, сдвинул ее в сторону. Втроем они убрали ступень, и прямо под ней открылся черный вход, похожий на боковую нишу кипчакской могилы.

Первым туда протиснулся Кадырхан, потом — визирь Исмаил, третьим — Хисамеддин. Это был вход в подземное помещение для пленниц — гар, а также к подземной потайной дороге, выходящей за стены города.

Вначале они ступили на небольшую каменную площадку. Правитель Отрара Иланчик Кадырхан нашарил в темном углу светильник, достал из кармана кресало, выбил искру и зажег жирник. Мрак вокруг неохотна отступил.

От каменной площадки в подземелье вело ровно пятнадцать ступеней. Шли они круто, с наклоном. У самого входа потолок был очень низок, всем пришлось наклоняться. Наконец-то добрались до еще одной ровной площадки, выложенной серыми, в полосках камнями. Здесь было небольшое полукруглое помещение, выложенное кирпичом темно-голубого цвета. Кирпичики разноугольной формы чередовались под прямым срезом. Кладка была красочная, яркая.