Шелковый путь «Борисфена»

- Все такой же неугомонный! Ему скоро шесть лет, но шалит он куда больше, чем Натали. Порой мне кажется, что мои девочки гораздо мудрее мальчишек.

Что-то в ответе Лоренцини баронессе очень понравилось. Она рассмеялась своим скрипучим старческим смехом:

- Я вижу, Алессандро, вы не исключение из общего правила. Все мужчины мечтают о сыновьях, но дочери завладевают их сердцами без остатка!

Похоже, баронесса забыла, что собиралась познакомить Лоренцини с Милорадовым. И Сергей Андреевич мечтал, чтобы она об этом никогда не вспомнила. Ей же восемьдесят лет! Она даже имени своего помнить не должна! Но у Эрнестины с памятью было все в порядке, просто она не желала пока выпускать своего нового гостя из рук.

- Так вы решили прочно обосноваться в Вене? – задала она следующий вопрос.

На что Лоренцини ответил:

- Как знать, куда судьба в следующий раз забросит артиста? Мне пришлось немало путешествовать.

- Да, конечно, с тех самых пор, как вы так неожиданно сбежали из Вены… пять сезонов в Ла Скала, два в Гранд Опера и, наконец, четыре снова здесь!

Еще три - дома, в Генуе, - напомнил он.

Эти годы были для него не менее важны, чем остальные. Семь лет назад отец неожиданно вызвал его из Милана и объявил, что желает отойти от дел.

- Ты не купец, Сандро и никогда им не будешь, - сказал он. – Конечно, ты останешься главным наследником, но дела я хочу передать Алексею.

Сандро молчал. Какие у него могли быть возражения? Он сам привез этого мальчишку в Геную и вручил Гаспаро. Гаспаро учил его, воспитывал, с невероятным трудом добивался вольной. Сандро был несказанно рад, что благодаря Алеше его самого оставили в покое на целых восемь лет.

- Но еще я хочу, чтобы ты вернулся домой и привез сюда своих сыновей.

Сандро ничего не ответил. Просьба Гаспаро обрывала его полет на самой вершине.

- Я понимаю, что это для тебя очень большая жертва, - продолжал отец, - но поверь, - уже недолго осталось…

И так как Сандро продолжал тянуть паузу, отец спросил:

- Так что ты на это скажешь?

Сандро отвернулся к окну. Сейчас он был в полном расцвете своих творческих сил и не мог не отдавать себе отчета в том, что через несколько лет будет уже слишком стар для театральных подмостков.

- Скажу, что Моретто умрет от счастья, - ответил он.

Через два месяца они с Ниной вернулись в тот самый палаццо, где начиналась их любовь. Там же через год родился их третий сын, Алессандро. А еще два года спустя в жизни семейства Лоренцини произошло сразу два трагических события. Умер дон Гаспаро и овдовела Мара: Энрико Розетти погиб в кораблекрушении у берегов Британии.

Ни один отец не желает ребенку повторения своей нелегкой доли, но что поделать, если уж такое случилось. Сандро был рядом с дочерью в это тяжелое для нее время.

Мара будто бы снова стала маленькой девочкой, беспомощной, нуждающейся в отцовской заботе.

- Сандро, пожалуйста, давай уедем в Вену, - просила она срывающимся от слез голосом.

В Вену, в город детства, где не было тревог, где не было Энрико и напоминания об этой утрате, но зато была Амалия. Мара рыдала на груди у отца, не желая осознавать того, что больше он не принадлежит ей одной, забыв, о том, что и сама она теперь мать. У них с Энрико было две дочери.

- Поедем, Сандро, - сказала Нина.

Они забрали сыновей, Мару, внучек и уехали в Вену. Полгода Мара лечилась Дунаем, родным городом, гуляла в одиночестве по улицам, разглядывала храмы и дворцы, будто видела их впервые, без всякой цели заходила в кондитерские и кофейни или же дни напролет просиживала в лавке Амалии, давно уже ставшей фрау Мейер, рассказывая ей о том, каким замечательным был ее Энрико. Сандро с Ниной молча смотрели, как она переживает свое горе, и больше ничем не могли ей помочь.

Молодой богатой вдовой сразу же заинтересовались венские холостяки. Опережая друг друга, невзирая на ее душевную боль, они пытались познакомиться с ней. Настойчивые просьбы представить их синьоре Розетти следовали одна за другой. Сандро приходилось почти ежедневно оборонять дочь от этих охотников за приданым. Но был еще один человек, которому судьба синьоры Розетти была не безразлична. Алексей Линчевский в каждом своем письме спрашивал о ее здоровье, а писем таких за полгода Сандро получил от него не менее полусотни.

А потом Мара пришла в себя.

- Прости, - сказала она отцу, - я хочу вернуться домой. Лидия ведь тоже осталась одна!

Сандро не мог больше ее сопровождать. У него снова был контракт в Опере, причем настолько интересный и выгодный, что терять его было бы совершенно неразумно. Он видел, что Мару и девочек уже можно отпускать, но все равно написал Алеше письмо с просьбой опекать их. Этот мальчишка его никогда не разочаровывал. В отношении Алексея к Маре не было и тени корысти, - большей власти над состоянием Лоренцини, чем была у него, он все равно не смог бы получить. Если любовь его по-настоящему сильна, он сможет добиться взаимности!