Шеллшок

Я впился в него широко раскрытыми глазами, стараясь сфокусировать взгляд на далеком горизонте или на бешено вращающемся пространстве, которое покинул совсем недавно, разжал губы и расцепил зубы. Теплая липкая слюна потекла по моему подбородку и стала медленно стекать по челюстной кости на шею.

Слюна была смешана с чем-то солоновато-кислым.

– Ч-черт! – гаркнул Чимаррон. – Черт бы тебя побрал. – Крутанув своей громадной башкой, он взглянул на доктора... как его там? Ах, да, вспомнил: Бласс, доктор Бласс. – Ты, тупая задница!

В ответ доктор не обратил на него никакого внимания, зашел ко мне с другой стороны, продолжая держать мою голову, и равнодушно, профессиональным движением повернул мое лицо к Чимаррону. Я немного постонал в его сторону и уронил голову набок. Слюна еще оставалась, я покрутил во рту языком, подталкивая ее к зубам, и собрал таким образом около четверти чайной ложки.

Доктор Бласс оставался невозмутимым.

– Ну как? – спросил он, глядя через мое распростертое тело на Чимаррона. – Теперь лучше? – При этом он отпустил мою голову, и она, как пустой кокосовый орех стукнулась о стол. Правда удар смягчила жиденькая подстилка, но все равно череп изрядно встряхнуло, а вместе с ним встряхнуло то чудесное серое вещество, которое еще в нем оставалось. Неожиданно комнату снова наполнил знакомый розовато-серый туман, а может, дым. И на некоторое время я потерял ощущение происходившего.

Когда я очнулся, в комнате никого не было, кроме здоровенного коротышки в белом до колен халате. Он сидел на стуле у самой двери и закуривал сигарету. Но уже в ту самую минуту, когда говнобой и доктор Бласс выкатывали оба кресла, а Чимаррон замыкал этот маленький кортеж, я начал пошевеливать своей правой рукой, пытаясь еще больше ослабить конец кожаного ремня. Это было нелегко, так как мои руки почти ничего не ощущали, однако, когда мой телохранитель сделал первую затяжку и выпустил дым, петля ослабла.

Я прекратил движение и стал ждать, когда парень отведет глаза в сторону или сделает следующую затяжку. Приблизительно через минуту он откинул голову на спинку стула и уставился в потолок. Я сжимал и разжимал пальцы на обеих руках до тех пор, пока они не начали чувствовать боль и жжение, когда кровь сильнее побежала по истерзанным жилам.

Детина снова смотрел на меня. Я видел его сквозь сомкнутые ресницы и понимал, что скоро мне придется снова шевелиться, независимо от того, будет он смотреть в мою сторону или нет. Хотя я не знал, насколько свободно или насколько быстро я смогу двигаться, если мне удастся сесть или даже встать на ноги. Но об этом я узнаю только тогда, когда это произойдет. Если произойдет вообще.

Чимаррон и доктор вместе с Романелем и Спри ушли минут, наверное, десять-пятнадцать назад. Я не мог определить точно, сколько прошло времени. Но знал, что промедление недопустимо, что надо торопиться. Я не совсем понимал, для чего это надо, но чувствовал, что это будет связано с убийством...

Детина смотрел вниз – тянулся к пепельнице на полу рядом со стулом. Я переместил правую руку по своему телу, услышав, как прошуршал свободный конец, задевая о край стола, ухватил кончик кожи, торчавший в пряжке, и резко потянул его. Детина продолжал смотреть вниз, давя в пепельнице окурок. Все три металлических зубчика выскользнули из своих отверстий, и вдруг мое левое запястье освободилось. Потом я взялся за пряжку на правой кисти и перевел свое тело почти в сидячее положение, стискивая зубы, чтобы не застонать. В это время у меня было такое ощущение, будто в моем животе кто-то ковыряется острым ножом и выкручивает мой позвоночник. Но я расстегнул пряжку, и обе руки оказались свободными. Длинная кожаная лента, не привязанная на одном конце, соскользнула со стола с левой стороны и шлепнулась на пол. Одна из пряжек ударилась обо что-то металлическое, и раздался очень громкий мелодичный звон. Детина резко вскинул голову. Его обалдевшие глаза неотрывно следили за мной, пока я наклонялся к дефибриллятору, удерживаясь в полусидячем положении благодаря ремням, которые все еще связывали мои лодыжки.

– Эй! – рявкнул детина, подавшись вперед. Быстро вскочил со стула и сделал один длинный скачок в мою сторону.

Я рывком, наискось, наклонился и, превозмогая жжение во внутренностях, вытянул правую руку и крутанул маленький черный циферблат вправо до упора, а большим пальцем перевел переключатель из положения «Выкл.» в положение «Вкл.». Загорелась крошечная зеленая лампочка.

Охватывающие лодыжки ремни теперь сослужили мне хорошую службу, когда я еще больше склонился в правую сторону, дотянувшись обеими руками до двух проклятых пластин, которые совсем недавно были прижаты к моей голове. Сквозь застилающую глаза пелену я видел детину, надвигавшегося на меня слева. Мои ладони сомкнулись вокруг сдвоенных рукояток на одной из пластин, большие пальцы нащупали выступающие кнопки, и я даже не пытался сдержать отчаянные ругательства, а может просто невнятные звуки, которые вырвались из моего горла, когда почувствовал, как рвутся и лопаются и мои мышцы, и кожа, и кости.