Я плюнул и не стал дожимать. Умен Вакула, изрядно умен и хитер, не признается не в жизнь. Но сам знаю, что больше всего мечтает возвысится, стать боярином. Что меня несколько беспокоит. Стремянной верен как собака, но если кто предложит ему больше чем я даю? Что с той верностью станет? А если не в меру закидывать милостями — оборзеет враз. Твою же мать, вот так и живем, даже в ближниках врага видим...
Вернулась Зарка и горделиво подняла в одной руке связку битых тетеревов, а во второй, здоровенного зайца-русака. Я даже на нее обиделся. С детства охотник и рыбак, сейчас вокруг сплошное благолепие, дичи и рыбы море, а я еще ни разу не сходил ни на охоту ни на рыбалку. Времени, мать его, нет.
Перед самым Хлыновым послал гонца, мол прибываю, да переоделся в парадно-боевое облачение — это для народа, потому что встречает по одежке. Пусть знают, что прибыл не просто князь, но и ратник, защита и надежа для людей.
Аланка тоже приоделась: шишак со стрельчатым наносником, да с собольими хвостами на навершии, золоченый бахтерец, сабелька, лук с колчаном, брови подвела, амазонка, да и только — я даже невольно залюбовался.
— Можыть покрывало накинуть... — притворно смущенно поинтересовалась она, гарцуя на своем аргамаке.
— Пусть так, — одобрительно проворчал я. Действительно, еще не хватало, чтобы я своей аманатки стеснялся. Пущай завидуют.
Встречная делегация прибыла быстро, видимо уже ожидали. Пять десятков воев во главе с ватаманом Минаем.
Обнялись мы с ним по-братски, да поехали в город.
Город удивил — укрепления деревянные, но крепкие, на стенах неожиданно много пушек, да и сам город богато и сравнительно чисто выглядит.
Народа собралось князя встречать тьма тьмущая, на улицах стоял сплошной гомон.
— Эх, а добрый молодец!
— Видали и добрее...
— Щас как дам по сопатке! Славный князь, Дмитрий Юрьевич! Слыхал, как он бока намял Ваське Московскому? И Ярославль с Костромой изгоном взял!
— Слыхал, токмо...
— Иди в гузно, сквалыга...
— Ишь, сердито зыркает, видать нравом крут.
— И девицу с собой притащил, где это видано?! Ишь, в одежу ратную обрядилась...
— Вот дурында, это аманатка кызылбашская! Грят с боем взял в Орде!
— Та не с боем, там надо догнать на коне! Какую догнал — твоя! Сам слышал...
— Ни с кожи, ни с рожи! Наши бабы красивее! Тощая!
— Сам ты баба...
Я про себя улыбался, народу только посудачить, а тут такой случай — сам князь приехал. Но в целом народишко был настроен доброжелательно. Но что-то подсказывало, что приемом обольщаться не стоит, все пакости еще впереди.
И предчувствие не подвело, на одной из площадей народ толпился возле дощатого помоста, на котором стоял, уперев руки в бока здоровенный парень в нарядной алой рубахе. Плечи саженные, морда задорная, вихры соломенные — эдакий народный богатырь.
Он меня неожиданно и окликнул.
— Гой еси, княже! Подобру ли поздорову прибыл?
— Алешка Погуляй, молодой ватаман, — шепнул мне Минай. — Добрый молодец, первый кулачный боец на Вятке, токмо лихой не в меру. Видать подговорили его, чтобы тебя задеть. Есть недовольные, мало, но есть, я тебе все подробно потом расскажу.
Я подумал и ответил молодцу после недолгой паузы:
— И тебе не хворать добрый молодец. Чевой-то ты красуешься? Никак бабам себя показываешь?
Народ весело грохнул, даже вороны с маковок церкви слетели.
Алешка недовольно нахмурился и с насмешкой бросил:
— Да вот, княже, ищу с кем силой померяться. Да не сыскать охочих. Можыть хоть ты осмелишься?
— Варежку прикрой! — властно бросил Минай. — Рылом не вышел с князем меряться.
Но было уже поздно, народ взревел, требуя показать товар лицом, то бишь, проверить пришлого претендента на княжение.
Я про себя чертыхнулся. С одной стороны — нахрен оно мне нужно вестись на явную провокацию, а с другой — вот так просто завоевать любовь народа тоже не помешает. Вот только можно легко люлей отхватить — я и сам силушкой вышел, но хренов Алешка уж вовсе богатырской стати. А так все в порядке вещей, нравы простые, урону княжьей чести в поединке нет, если, конечно, не продуть с позором.
— Выбей с него дурь! — подзадоривающе шепнула Зарина.
— Дай, княже, я сам ему бока намну! — с охотой вызвался Вакула. — Ей-ей, отучу гавкать!
— Сам... — неохотно буркнул я и направил коня к помосту.
— Уверен, княже? — тревожно переспросил Минай. — Алешка первый кулачный боец на Вятке.
— Говорил уже. Уверен...
Публика и вовсе зашлась в ожидании зрелища. Пока с меня снимали доспех, Алешка пошел в присядку по помосту, выкидывая танцевальные коленца. Красовался, скотина, бабы верещали словно на стриптизе.
Предстоящий поединок особого энтузиазма у меня не вызывал, силушкой-то Боженька Шемяку не обидел, да и я сам, в прежнем своем обличье спорта не чурался, но, случаи разные бывают. Прогажу — популярности мне в Вятке не прибавится. Вот же, черт принес...
— Не калечить! — строго рассказывал Минай, взяв на себя роль арбитра. — За одежу не цеплять, ниже пояса не совать, лежачего не бить, ногами не махать. Бьетесь до крови. Готовы?
Алешка набычившись кивнул, судя по его глазам жалеть он меня не собирался.