Шемяка

Вот честно, такого результата я не ожидал — каким-то загадочным образом сраное фортификационное сооружение вспыхнуло сразу все полностью. Пламя с ревом било вверх, даже в полутора сотнях метров жар нестерпимо обжигал.

А мне было очень не по себе и это, мягко говоря. Описывать смерть в книге не особо страшно, но, когда ты сам заживо сжигаешь десятки людей… в общем, понимаете.

К чести польских наемников, они побежали только тогда, когда замок стал похож на огнедышащее жерло вулкана. Некоторые пытались спрыгнуть со стен в заполненный водой ров, правда получалось у них очень плохо — почти все разбились. Но большинство банально сдалось, открыв ворота.

— Матерь божья! — комтур перекрестился, завороженно смотря, как с замковых крыш сверкающими потоками льется расплавленный свинец. — Вы знаете, это похоже на… на… — он никак не мог подобрать термина. — На адское пламя.

— Согласен, — я кивнул, радуясь, что сполохи зарева скрывают мою бледную морду. — Действительно, очень похоже. Но сейчас нам пора подумать о будущем. Как вы смотрите на то, чтобы остаться гарнизоном в городе? Да, Сигизмунд обязательно попробует его отбить, но вы можете послать за подкреплением — думаю, за пару недель они прибудут. Таким образом, Орден создаст здесь опорную точку, которая будет оттягивать на себя вражеские силы. А затем… — я сделал паузу. — Затем, когда мы победим, занятый вами Велькомир и окрестные земли будут весомой заявкой на постоянное ими обладание.

— Заманчивое предложение, — тевтонец внимательно на меня посмотрел. — Но, сами понимаете, найдется много противников такого решения среди ваших…

— Раздел неминуем, — я пожал плечами. — И я отдам свой голос за вас. Но, только в случае полного понимания между нами. Намекаю: да, по сути, мы не друзья, но у нас есть и общий враг — это Польша. Я сейчас говорю не только от себя, но и от великого князя Московского Василия, моего крестового брата и близкого родственника. Вместе, мы сможем решать самые трудные задачи.

Говорили мы очень долго, но все-таки пришли к пониманию. Великое княжество Литовское уже анахронизм: ему давно предопределено раствориться в зарождающейся Великой Русской Империи. А на часть его земель, особенно населенную католиками, вполне может претендовать Тевтонский Орден. Сейчас все круто замешано на вопросах веры. Удержать за собой католические земли нам будет очень трудно. Пусть с ними возится Орден. Если, конечно, будет вести выгодную для нас политику. К примеру, хотя бы для начала, откроет для нас выход к морю. Без моря нам придется очень трудно, ни о каком величии и экономическом росте даже речи не может идти. Пробивать силой выход мы пока не потянем, а вот так, путем дипломатии, почему нет? Конечно, создавать на своих границах сильное государство не особо разумно, но однозначных решений своих проблем у нас нет и не будет. И еще гребанная Польша — столкновение с ней неминуемо. Самим воевать с пшеками будет очень трудно, а вместе с тевтонцами вполне по силам.

В итоге, комтур со своими остался в Вилькомире, а я со своей ратью ушел в сторону Вильно, чтобы пройти огнем и мечом до самого Витебска.

А вот молодого тевтонца Питера Гейделя оставил при себе как офицера связи с Орденом. Чему тот неимоверно обрадовался, видимо строгий устав ему надоел до чертиков. Но взял его с собой не только из симпатии. Самым важным достоинством Питера было то, что он обладал очень влиятельными и богатыми родственниками. В том числе в руководстве Ордена. Так что, сами понимаете…

На одном из привалов Зарина долго молча смотрела на меня.

— Что?

— Ничего, — смутилась она. — Просто люб ты мне… — и через несколько секунд все-таки добавила. — Боюсь за тебя. Ярко горишь, очень ярко…

— Я сам боюсь, — честно признался я. — Но уже поздно становиться прежним. Одна дорога — вперед…

Глава 17

— Я очень благодарен вам, князь, за то, что забрали меня с собой! Вы знаете, я вздохнул полной грудью!

Питер Гейдель болтал, попутно с аппетитом наворачивая кулешик. Он уже совсем обрусел, пытался говорить с ратниками по-русски и вообще, не скрывая демонстрировал свою симпатию к нам.

Я улыбнулся.

— Не стоит благодарностей. Наслаждайся.

— Вот так я и представлял рыцарскую жизнь! — тевтонец сыто рыгнул и расплылся в счастливой улыбке. — А Орден… там… смирение, смирение и смирение. А еще обет безбрачия…

— Это совсем печально.

— Угу… — Питер украдкой стрельнул глазами на Зарину. — Но, к сожалению моя судьба была предопределена с рождения. Моя семья всегда была тесно связана с Орденом. Дед и отец ведут с ним финансовые дела, они крупные донаторы, а дядя главный казначей Ливонского ландмейстерства. А меня, как младшего сына, еще в младенчестве обязались отдать в Орден. Нет, я не жалуюсь… — парень горько вздохнул. — Но… порой становится очень грустно. А еще я хочу… жениться…

Он неожиданно покраснел и потупил глаза.

Я хохотнул.

— Поверь, дружище, женитьба гораздо менее привлекательное занятие, чем кажется на первый взгляд. Но с этим мы что-то решим.