Я принял это жестко, когда она
Наконец, меня физически влекло к кому-то. Но иметь ее означало быть убитым, и при всем уважении к моему члену и Божьей девочке, я уверен, что она хорошая подстилка, но не достойная моей головы.
Потом она заговорила, и моя жалкая причина держать ее в плену стала еще слабее.
Она обижена и сломлена в своем собственном стиле Кантри Клаб.
И я ранен и сломлен в своем гетто.
Я знаю, что она чувствует, но я не должен.
— Заткнись, или я пришлю Инка, чтобы он заткнул тебя вместо меня, — ворчу я, когда слышу, как она шаркает вниз по лестнице, бормоча что-то о том моменте, когда она садилась в самолет, летящий в Лондон, чтобы встретиться с сыном Годфри. Ирва здесь даже нет. Он работает в ночную смену в местной забегаловке, но ей об этом знать не обязательно.
Прескотт затыкается.
Я вздыхаю с облегчением, проводя окровавленными ладонями по лицу и волосам, оставляя красные полосы, словно боевую раскраску. Божья девочка. Кантри Клаб. Серебрянная ложка. Все эти прозвища не воздают должного танцующему пламени, пытающемуся проложить себе путь из моего подвала.
ПРЕСКОТТ
Еще один день небытия съедает мою душу.
Еще один день попыток понять, как оторваться или как сломать Бита. Оба исполнят мое желание — свободу.
Как и все остальное, это игра чисел. Каковы шансы, что я сбегу без его помощи? Прямо сейчас, без оружия, ничтожно мала. А каковы шансы на то, что он меня поймает? Возможно, они улучшатся сегодня вечером, с небольшим толчком от матери-природы.
Время движется слишком медленно и слишком быстро, как это бывает в безвыходных ситуациях. Иногда, засыпая на холодном полу, просыпаюсь с резким вдохом. Мои волосы скользкие от пота, а горло горит после того, как его песочные часы преследуют меня во сне.
Оно у меня на исходе.
Сегодня я решила, что, поскольку мне больше не завязывают глаза и не связывают, я должна отправиться на поиски сокровищ в картонных коробках под столом. Есть какая-то старая одежда и семейные альбомы одного из парней, но я не знаю какие, и они настолько устарели, что люди на фотографиях либо слишком стары, либо слишком молоды, чтобы их можно было узнать.
Снова засунув руку в сырую коробку, я достаю простую на вид красную книгу. Когда я открываю ее, в моей груди трепещет тепло, беря верх, заставляя мое сердце биться чаще.
ЭТОТ ДНЕВНИК ПРИНАДЛЕЖИТ
НЕЙТ ТОМАС ВЕЛА
ЗАКЛЮЧЕННЫЙ # 21593
ГОСУДАРСТВЕННАЯ ТЮРЬМА САН-ДИМАС, КАЛИФОРНИЯ
Ни за что.
Нет сомнений, что он принадлежит Биту, а не Инку. Готова поспорить на что угодно, что Инк едва знает, как пишется его собственное имя. Бит, с другой стороны. Когда я впервые увидела его, у него в заднем кармане была свернута книга в мягкой обложке.
Его прозвище — дань уважения литературному движению.
Я переворачиваю страницу и читаю первую запись, прижавшись спиной к заколоченным окнам, лучи света лижут желтую, покрытую коркой бумагу.
23 ОКТЯБРЯ 2010 ГОДА
ЕСЛИ ТЫ ПРОХОДИШЬ ЧЕРЕЗ АД — ПРОДОЛЖАЙ ИДТИ (УИНСТОН ЧЕРЧИЛЬ)