SHen_L._Dch._Krov_v_pyli_(LP)_Litmir_club_886726_original_53d5a

— Я бы перерезал тебе глотку прямо здесь, если бы сам ковер, на котором ты стоишь, не стоил больше, чем все твое жалкое существование, ты, унылый кусок дерьма.

Я откидываю голову назад и смеюсь. Я не Ирвин или другой безмозглый мускулистый парень. Я не боюсь. Злюсь? Еще как, но не боюсь. — Годфри, хватит нести чушь. Я не одна из твоих поклонниц Сан-Димаса.

— Ты никто, вот кто ты. — Он откатывает свое шикарное кресло руководителя и поворачивается, уступая мне свою спину. Он втыкает виниловую пластинку в граммофон. «Времена  года» Вивальди наполняют воздух. Единственная причина, по которой я знаю это дерьмо, это то, что он слушал это, когда мы вместе работали в Сан-Димасе.

— Почему ты здесь? — он лает.

— Когда ты в последний раз проверял AB? — Я иду вглубь комнаты, и он снова поворачивается ко мне лицом. Его брови хмурятся. Его спина падает на стул, когда он выдыхает.

Основной вопрос: ты послал их или ты просто бесполезный мудак?

— Разве я выгляжу так, будто работаю на тебя, парень? — наконец спрашивает он, его зрачки внимательно оценивают мою реакцию.

— Нет, я бы никогда не нанял кого-то вроде тебя. — Моя задница ударяется о стул перед ним, когда я откидываюсь назад и устраиваюсь поудобнее. — Я тот, кто явно работает на тебя, при условии, что я у тебя в долгу. Это потому, что ты утверждаешь, что защищаешь меня от Арийского Братства. Однако. . . — Я замолкаю, наклоняясь вперед и ударяя ладонью по его столу, когда замечаю, как его взгляд скользит вниз, пытаясь отправить текстовое сообщение. Маленькая сучка хочет, чтобы охрана вышвырнула меня. Он подпрыгивает в ответ, глядя на меня горящими глазами. — Это может измениться. Может, ты не такой сильный, как я думал. Может быть, ты не сможешь уберечь меня.

— Знаешь, Натаниэль, всем больше всего нравится второй концерт « Времен  года» Вивальди . Это та деталь, которую продолжают использовать в рекламе автомобилей. Летняя часть. Все любят лето. Но дело в том, что искусство, — Годфри бросает телефон через стол и встает, — оно весьма субъективно. Например, я ненавижу лето и ненавижу рекламу автомобилей. Моя любимая часть? Зима. Зимние люди опасны. Они не боятся ни дождя, ни снега, ни даже светлой бури. В ту минуту, когда ты отклонишься от моих планов, Натаниэль, в ту минуту, когда ты откажешься от нашей договоренности, после всего, что я для тебя сделал. . . — Он оглядывается, как будто за ним наблюдает толпа, и понижает голос на октаву. — Рекомендуется соблюдать осторожность. — Он подмигивает.

Я встаю и сметаю все с его стола. Папки, полная кофейная кружка, ноутбук и куча документов — все брошено и рухнуло на пол. — Ты никогда не делал ничего, чтобы защитить меня от них. — Мое лицо искажается от ярости.

Годфри откидывается на спинку кресла и с самодовольным видом сцепляет пальцы. — Знай свое место, пешка.

Я знаю свое место, хорошо. Теперь я знаю все о том, где я стою, и это далеко не то, чего он хочет от меня.

Пятьдесят тысяч долларов. Поддельный новый паспорт. Я знаю, что у этого богатого парня есть деньги. И я уже видел поддельный паспорт в ее спортивной сумке. Закон Прескотт. Что еще? Она чертовски родственна.

Словно прочитав мои мысли, он спрашивает: — Как наша девочка? —Звучит жутко весело. — Кэмден не может дождаться, чтобы приехать сюда. Позор, правда, за всю эту свадьбу. Такие хлопоты, но это нужно сделать.

— Она жива, — выдавливаю я, оставаясь расплывчатым.

— Пыталась что-нибудь сделать? Сбежать? Соблазнить тебя? Убедить тебя объединиться с ней? — Он поднимает одну бровь и задумчиво поглаживает подбородок. Все вышеперечисленное. А почему бы и нет? Я собираюсь отдать ее в руки этого долбаного психа.

Или нет? Кажется, Годфри мало что для меня делает в последнее время.

— Знаешь, Натаниэль, я мог бы держать ее в миллионе разных мест и ждать прибытия Кэмдена. Я выбрал тебя, потому что это испытание. Ты всегда был беззащитной пушкой. Я подумал, что было бы мудро прощупать почву, прежде чем бросать тебя в пучину, в более важные области моего бизнеса. Ты собираешься подвести меня, заключенный ? — Его подбородок опускается, изучая меня. Я кладу руку на грудь, ухмыляясь.

— Не испытывай меня, Арчер. Я не твой чертов ученик.

Я оборачиваюсь, собираясь уйти, когда его голос сковывает меня на месте.

— Надеюсь, она не упомянула о своем ребенке, — ворчит Годфри. — Бедняжка Прескотт может сказать все, что угодно, чтобы снять ее с крючка.

Ее ребенок? Я хочу спросить его, какого хрена, но знаю его лучше, чем думать, что он даст мне прямые ответы. Она будет выплевывать информацию сегодня вечером, точно. Я оборачиваюсь и возвращаюсь к причине, по которой я здесь.

— Значит, ты не защищаешь меня от АВ, но все еще ждешь, что я буду твоей сторожевой собакой? — резюмирую я.