Шепчущие никелевые идолы. Жестокие цинковые мелодии

– Именно, Гаррет. Я слишком хорошо поработал, когда ваше заболевание пыталось устроить крах карентийской цивилизации. За это меня наградили более модным головным убором и заставили торчать на работе еще дольше. Шеф хочет с вами поговорить.

– Я арестован?

– Если вы того пожелаете. Если вы откажетесь следовать за нами, нам придется отдубасить вас дубинками, связать, как свинью, и тащить всю дорогу по грязи волоком.

Я решил не упрекать его в том, что он блефует.

– Ладно. Только одному из вас, ребята, придется проводить мисс Тейт домой.

На мгновение на лице у Косса отразилась неодолимая зависть. И кто бы его упрекнул? Таких вожделеешь, едва увидев.

– Мистри, – распорядился Косс, – проводишь мисс Тейт до особняка Тейтов, – убедившись при этом, что стражник знает, к какому роду принадлежит сие огненное сокровище.

– Слушаюсь, сэр! – Никаких возражений против этого нелегкого поручения не последовало.

– Куда теперь? – поинтересовался я. – В Аль-Хар? Или мне повезло и он лично почтил миссис Кардонлос своим присутствием?

– Хорошо бы. – Косс покосился на оставшуюся парочку подчиненных; оба заняли позицию так, чтобы пресечь любую попытку побега со стороны известного сорвиголовы Гаррета. – Он больше не покидает Аль-Хара, – шепнул Косс.

Он врал. Уж я-то знаю Дила Шустера. Скользкий хорек, вечно хоронящийся в тени, но не бюрократ-бумагомарака.

– Это надолго? – спросил я, чмокнув Тинни на прощание, отчего все присутствующие лица мужского пола немедленно возненавидели меня за везучесть. – А то я одет не по погоде.

У Косса хватило сострадания не спрашивать меня, кто в этом виноват.

– Не знаю. Насколько я могу судить, все зависит от вас. Если будете вести себя нормально, не придется сильно переживать из-за погоды. Скорее всего.

Я вздохнул. Ну никто в правоохранительных органах не относится ко мне с должным уважением. Я скучаю по старым добрым временам. Когда Стража отличалась абсолютными коррумпированностью и непрофессионализмом. Такого слова, как «эффективность», в танферском диалекте карентийского языка еще не существовало.

– Раз так, лучше двигаться, брат Косс. – Я посмотрел вдоль улицы; Тинни с Мистри уже скрылись из виду.

По дороге мы беседовали о погоде. Коссу не слишком нравилась зима.

– С другой стороны, подумать, так лето еще хуже, – заявил он. – В войну я служил в пустынях Кантарда, там стоит только на солнце в разгар дня выйти, и у тебя оружие плавится.

Старые солдаты.

Лично я в войну сражался с жуками, змеями, крокодилами и чудовищной сыростью. Ну, конечно, еще с непроходимой тупостью начальства. В его случае это были скорпионы, пауки-прыгуны, еще больше змей, чем у меня, и такие идиоты-командиры, что память о них переживет века. С братьями по оружию всегда так.

– Ну, зимой хоть что-то изменить можно, – заметил я. – Например, подбросить в огонь полено.

– Вот и я так думаю.

– Можно задать один вопрос? Как профессионал профессионалу.

Он мгновенно насторожился:

– Ну?

– Не доводилось ничего слышать про типа по имени Лазутчик Фельске?

Похоже, этот вопрос заставил Косса искренне задуматься, не говоря уже о том, что его потрясло то, что я не спросил ничего более серьезного.

– Не припомню такого. Нет. Спросите у шефа. В этом городишке не много осталось действующих лиц, которых он еще не знает.

«Действующее лицо». Занятно. Надо запомнить.

Гражданская Гвардия доросла до момента, когда у нее начинает вырабатываться свой внутренний лексикон.

– Обязательно. Если мне удастся вставить слово.

– Вы ведь говорили уже с ним.

– Слушал. Несколько раз.

– Хорошо. Тогда вот что я скажу. Кое-кто строит театр. «Мир». Я слышал, они собираются объединить в одном доме сразу несколько театров.

– Все так. За этим стоит Макс Вейдер. Он думает, что, если займет более низкий рыночный сегмент по сравнению с другими театрами, но увеличит количество залов, это поможет ему лучше сбывать его основной продукт.

Косс принялся распространяться насчет того, что подобные штучки типичны для класса, к которому принадлежит Вейдер.

– Если вам не нравятся такие люди, – напомнил я, – вам не стоит иметь дела со мной. Я ведь запросто могу оставить место вашей жены в очереди на усмотрение природных сил.

Возможно, то, что я сказал, покажется кому-нибудь дичью. Но Косс порой несет полную ахинею насчет классов и социального положения. Он полагает, мы все должны быть равны, поскольку все рождаемся или вылупляемся нагими.

– Это все зависть, – заявил один из подчиненных Косса. – Лейтенант забывает, что одним посчастливилось уродиться в семье получше, чем у других. И не все попадают в очередь на раздачу мозгов – некоторые пускают в это время слюни под дверью. У одних есть способности, у других нет. У одних есть амбиции, у других нет.

– Довольно, Тигарден! – рявкнул Косс. – Я сам себя ненавижу, – признал он тем не менее, – за то, что работаю на эту систему, чтобы Винга смогла получить место получше.

– И ведь она уже совсем близка к голове очереди.