Шепчущие рядом

– Вы хотите подвергнуть меня воздействию вашего зет-поля? – мое удивление было таким искренним, что я даже испугался собственной откровенности с клиентом. – Чтобы я увидел их? Кого, разрешите полюбопытствовать, вы ведь так и не сказали, что это за существа?

– Хм, – Доктор немного помолчал и добавил: – Если не испугаетесь, то увидите сами.

Ночи в отделении для буйных давно научили отличать страх от осторожности, а идти на поводу у кого-то запрещали амбиции молодости: «Я же Вэн Райт – в недалёком (!) будущем Великий Психотерапевт. Мир ещё заговорит обо мне с придыханием!» Но страх, взглянувший на меня со страниц ещё не написанной книги, обещал, что читатели наверняка оценят союз с сумасшедшим, но известным Доктором. Поэтому как-то само собой на волю вырвалась бойкая бравада:

– Вы шутите? О каком страхе вообще может идти речь?!

ПОД КОЛПАКОМ ЗЕТ-ПОЛЯ

В своих мыслях я отвёл кабинету Доктора место в полуразрушенном особняке на окраине, где заросли гортензии крупнолистной надежно скрывали двор от любопытных глаз. Но он направил кэб в бетонные дебри, несколько вырубленные кризисом 70-х, когда двухэтажные коттеджи потеснили строй монотонных многоэтажек. Кукольный домик из красного кирпича стойко сносил сверкающие плети молний, подпирая низкое тёмное небо двускатной крышей. Перед высоким крыльцом с пафосной дверью предчувствие экскурсии по катакомбам окончательно утвердилось во мне.

Пожилой, но сохранивший важную осанку дворецкий открывал массивную дверь так же медленно, как и двигался сам, скрипя всеми суставами. Он поздоровался, поинтересовался, не угодно ли нам high tea⁶.

– Д-р Штерн, как много времени займёт у нас вся эта процедура? – с натянутой улыбкой спросил я, понимая, что пытаюсь таким образом замаскировать охватившую меня тревогу.

– Немного, мистер Райт, – сухо ответил он.

Мне было не до чая, хотя любопытство высушило губы и язык. Дворецкий, получив отказ, взял наши плащи и с достоинством удалился.

По расшатанной винтовой лестнице, с явным трудом приспособленной к стандартному проекту коттеджа, мы поднялись на второй этаж. Сунув мне в руку блютуз-наушник, Доктор Штерн длинным ключом, похожим на хирургический инструмент, отпер одну из дверей.

– Прошу, проходите, – он толкнул ее плечом и отдал мне ключ. – Будьте как дома. Все в этой комнате, включая бар, к вашим услугам.

Я ощутил себя крысой, помещённой в клетку со всеми удобствами.

– Ну-с, я пошёл включать генератор, – добавил он и скрылся за дверью соседней комнаты.

Я осторожно вошёл, включил свет. Расположенный в верхней части дверной механизм прикрыл её медленно, но всё равно неожиданно, вызвав какое-то щемящее чувство отрезанности от всего мира.

Неизвестно, что больше двигало Доктором Штерном при обустройстве этого кабинета, – забота о чистоте эксперимента или желание сохранить привычную обстановку, но все же он не стал уродовать его окончательно: большой письменный стол с ноутбуком, кресло, стулья, книжные полки во всю стену, картины, бар в углу и ковёр на полу – всё было как обычно. Эти знакомые глазу предметы выглядели несколько чужеродными в окружении стен, отливающих мутным блеском отполированного свинца, и мрачного потолка из чёрных плит, жужжащего, словно рой пчёл.

«Да, Доктор, пить надо меньше…» – заметил я на столе тюльпан бокала и початую бутылку благородного коньяка. Рассмотреть этикетку мне не пришлось: над столешницей завертелся смерчем туманный сгусток, будто выпуская мои эмоции из горлышка бутылки. «Джин» расширялся и удлинялся до роста среднего человека, прощаясь с аморфностью под аккомпанемент голоса Доктора в наушниках:

– Сейчас. Подождите. Я настрою мощность, – слова тонули в треске, а мои мысли – в хаосе.

Пластины зажужжали громче, будто перешли на другой диапазон звука, который вскоре вовсе исчез. Облако обрело форму обезьяны или очень похожего на неё существа.

Я старался сохранять спокойствие. Убеждал себя, что Доктор Штерн джентльмен, и раз он меня пригласил, то, видимо, именно это и хотел мне показать; и не будь он полностью уверен в моей безопасности, наверняка не стал бы предлагать участие в сомнительном эксперименте. Правда, на фоне стойкой веры в порядочность хозяина иногда все же предательски мелькала другая мысль: кто знает, какие «тараканы» водятся в голове этого «доктора»? Но над всем этим сонмищем терзаний возобладал неоспоримый довод – я англичанин! И посему должен быть непоколебим и спокоен.

Неожиданно облачная обезьяна молвила, а точнее, шепнула:

– Выпей, Вэн…

На всякий случай я почесал ухо, отыскивая звук в наушнике, но Доктор даже не дышал в него. Тогда руки сами собой осенили грудь крестом, а несвязные обрывки молитвы вихрем закружились в сознании, потому что слащавый шёпот повторился:

– Выпей, Вэн, на душе будет веселей…

Кто-то другой издалека прокричал (или мне это показалось?): «Не пей!»

Я выпил один бокал.

И тут погас свет, за окном по тёмному небу прочертилась молния.

– Ничего не бойтесь. Похоже, где-то обрыв линии, – раздался внезапно голос Штерна в ухе.