Шепчущие

Помимо трудностей естественного характера, связанных с возрастом таблички, определить точное значение исследуемой логограммы мешало различие между шумерским и аккадским языками. Шумерский – агглютинативный язык, в котором фонетически неизменяемые слова и частицы соединяются, образуя фразы. Аккадский же язык флективный, то есть из базового корня можно образовать слова с разными, хоть и родственными значениями путем прибавления букв, суффиксов и префиксов. Таким образом, используемые в аккадском языке шумерские логограммы не передают в точности своего значения и в зависимости от контекста означают разные понятия – лингвистическая особенность, известная как поливалентность. Во избежание путаницы жители Аккада использовали некоторые знаки из-за их фонетики, отбрасывая при этом лексичекое значение, чтобы воспроизвести нужные словоформы. Аккадский язык также унаследовал от шумерского омофоничность, то есть возможность передавать один и тот же звук разными знаками. Вкупе с письменной системой, включавшей в себя от семи до восьми сотен знаков, это означает, что аккадский язык невероятно труден для перевода. В тексте определенно содержалось упоминание о некоем божестве загробного мира, но о каком?

Будучи необычным человеком, Ирод любил такие сложные задачи. Самоучка, он с детства увлекался старинными вещами, отдавая предпочтение древним цивилизациям и полузабытым языкам. Много лет он бесцельно барахтался в этом море, оставаясь одаренным любителем, пока его не изменила смерть.

Собственная смерть.

Справа тихо запищал компьютер. Ирод не любил держать лэптоп на рабочем столе. Ему казалось неправильным такое смешение древнего и современного, даже если компьютер во много раз облегчал решение некоторых задач. Ирод любил работать с бумагой и ручкой, с книгами и манускриптами. Все, что ему требовалось, содержалось в одном из множества томов, стоящих в этой комнате, или хранилось где-то в памяти, физически воплощенной в библиотеке, где он трудился.

В обычных обстоятельствах Ирод не стал бы прерывать столь тонкую работу, чтобы ответить на электронное письмо, но система была настроена предупреждать о посланиях от ряда особых контактов, поскольку доступ к Ироду тщательно регулировался. Только что пришедшее письмо поступило от проверенного источника на адрес для приоритетной корреспонденции. Ирод вынул лупу, зажатую в глазнице, и легонько постучал по оргстеклу кончиком пальца, как игрок, вынужденный оставить шахматную партию в решающую минуту, словно говоря: «Мы еще не закончили. Рано или поздно ты сдашься». Он поднялся и, осторожно лавируя между башнями бумаг и книг, подошел к компьютеру.

Письмо содержало серию снимков высокого разрешения, изображающих цилиндрическую печать, инкрустированную драгоценными камнями. Печать лежала на куске черного фетра, затем ее слегка поворачивали для очередной фотографии так, чтобы запечатлеть все стороны. Детали, заслуживающие особого внимания, – драгоценные камни, безупречно выполненное резное изображение царя на троне – были сняты крупным планом.

Сердце забилось быстрее. Ирод придвинулся к экрану, прищурился, потом распечатал все снимки и вернулся вместе с ними за стол, где еще раз изучил с лупой. Закончив, он позвонил. Женщина ответила почти сразу, как он и ожидал, голос у нее был надтреснутый и старый – подходящий инструмент для старой высохшей карги. Тем не менее она очень давно занималась антикварным бизнесом и еще ни разу не ввела Ирода в заблуждение. Они были схожи по натуре, хотя ее злоба и враждебность звучали лишь глухим эхом того, на что был способен Ирод.

– Где вы ее взяли? – спросил он.

– Не взяла. Мне ее принесли и попросили определить стоимость.

– Кто принес?

– Один мексиканец. Он называет себя Раулем, но его настоящее имя Антонио Рохас. Тесно сотрудничает с человеком, которого зовут Джимми Джуэл. Джуэл живет в Портленде, штат Мэн. Рохас сказал, что есть и другие печати; некоторые, к сожалению, испорчены.

– Испорчены?

– С них ободрали золото и камни. Он показал мне фрагменты. У меня глаза были на мокром месте от зрелища.

В обычных обстоятельствах Ирод тоже опечалился бы из-за уничтожения прекрасной вещи, но были и другие печати, такие сокровища не уникальны. То, что искал он, было неизмеримо ценнее.

– И вы считаете, это связано с тем, что я ищу?

– Согласно каталогу, печать находилась в хранилище 5. Другие, менее ценные печати из того же хранилища были найдены на месте расстрела вместе с замком от свинцового контейнера.

– Где Рауль взял печати? – спросил Ирод.

– Не говорит, но он не коллекционер. Он – уголовник, наркодилер. Я когда-то помогала ему продать кое-какие вещицы, поэтому он и пришел ко мне. Если у него и правда есть еще печати, то могу предположить, что он их украл или взял в качестве оплаты долга. В любом случае он не имеет представления об их истинной ценности.

– Что вы ему сказали?

– Что поспрашиваю и свяжусь с ним. Он дал мне два дня. В противном случае грозится вынуть камни из оставшихся печатей и продать их.